Комментарии пользователя

Надеюсь, Елена, Вы не обидитесь на обитателей

это неспящего сайта (ну или "ока")

в основном здесь судят по гамбургскому счету, а таковой,

как известно, в обычных аудиториях не принят

В этом стихотворении нет обаяния недосказанности, и поэтому

сразу лезут наружу неточности. Конечно, коты не стучат когтями

в отличие от некоторых других животных

но "босой пес" в данном контексте кажется еще более странным персонажем

Между тем образы в целом хороши своей простой, одомашненностью,

и стиш можно было б доработать

изменив буквально несколько строк

плохо "моя машинально", надо бы заменить на другое слово

тогда и строка "сухие крошки со стола" перестанет выглядеть так,

что "мОя" относится в том числе и к крошкам

очень подозрительно на фоне домашних реалий смотрится

штормящее море, будто вы - морячка

надо бы это море обыграть

изменения на самом деле весьма несложные

а сама интонация стиша замечательная

что касается вашего кота, то читателю до него нет дела

он хочет услышать про своих котов, привычных и домашних

известных ему по русской литературе

Стихотворение получилось удачное

но требования к качеству словесного выражения образов тут 

гораздо выше, чем принято в современной поэзии

ибо оно погружено в контекст традиции

например, "Павшие и живые" спектакль Таганки по военным стихам

да еще в интерпретации К. Симонова

"Весно живые" - название старой пьесы

Все это лежит в памяти поколений

наверное, можно "окропляя кровью живых и павших"

или "опуская в вечность..."

из авторского лучше всего "накрывая пеплом...", хотя и тут

традиция сопротивляется

есть еще пара мест, на которые стоит обратить авторское внимание

Удачи

Это, конечно, поэтический эксперимент

однако вполне удачный

Техника основана на приеме умолчаний (лакун)

о сути которых должен догадываться читатель

например, "безнадежными-безмятежными" могут быть пути-дороги

лишь подразумевающиеся, а не названные напрямую

поэтому править такие стихи бессмысленно:

надо либо принимать технику и условия игры целиком, либо уж целиком

отказываться это все понимать

У меня тут претензии такие, что поэтический эксперимент сужает

тематическое разнообразие, ведь автор-экспериментатор говорит месседжами

привычными для традиционной поэтики (тема: бренность жизни и проч.)

за рамки знакомого и узнаваемого тут выйти сложно

но со вниманием посмотрел бы, что еще может предложить автор

заинтересовался!

Рад, Михаил, если мои заметки оказались полезными

редактура стихов штука опасная, я и сам к ней отношусь

с большой осторожностью

Удачи!

Очень хорошее стихотворение!

Ударное... ключ к книге

Сильно!

Очень профессионально и точно

Интересное стихотворение, Никита

Живое...

Современное литературоведение выработало структурные оценки, помогающие разобраться в литературном потоке. Например, Пушкин и Бродский – «большие гении», Ходасевич и Вознесенский – «малые гении». Евтушенко, Аронзон, Ал. Еременко и, кстати, Вера Полозкова – лидеры поколения. Евтушенко и Аронзон вполне сопоставимы по масштабу, только целевые аудитории у них разные. Например, Аполлинер и Малларме – это эстрадная культура и книжная культура, но вот значение в целом близкое, оба в примерно равной степени повлияли на умы и сердца современников. Каждому свое...

Я бы не рискнул «вытаскивать» отдельные стихотворения из всех вышеназванных авторов, ибо тогда все сведется к вкусовщине. Кому-то больше нравится Малларме, кому-то – Аполлинер.

Северянин, переехав в Прибалтику, продолжает писать стихи но меняет манеру. Его стихи становятся куда более "классическими", но моментально теряют обаяние. Вместе с тем именно в эмиграции Георгий Иванов становится большим поэтом, а ироник Саша Черный - чистым лириком. Сказать, что этих поэтов "уничтожила революция" никак нельзя. Да, Северянин  потерял целевую аудитории, но происшедшие с ним изменения с  революцией не связаны: оная вряд ли его интересовала.

Все-таки мы находимся в рамках сетевой площадки, поэтому я и позволил себе некую вольность по отношению к очень значительному (при всех моих претензиях к нему) поэту Андрею Вознесенскому. Но если перевести беседу в более серьезную, профессиональную плоскость, то у меня и в мыслях не было обвинять Вознесенского в присвоении чужого. А вот Пушкина в свое время именно обвиняли (имен упоминать не буду, это надо статью писать) в прямых заимствованиях у Мериме. Так что «никто этого не делает» сейчас, когда время все расставило по своим местам. Заимствования – опасная штука, хотя и неизбежная. Это всегда риск, плата за науку. А вообще-то все друг у друга хоть что-то, да заимствуют! Дрофенко, кстати, заимствует стиль, что совсем уж безобидное занятие, привнося свое в методику экспрессионизма, пусть даже не являясь тут «первооткрывателем». То же делает и Вознесенский. Так что извиняюсь за некоторые полемические резкости.

С другими доводами не вполне согласен. Нельзя сказать, что Дрофенко «не заметили». О нем еще при жизни писали критики, его хвалили. Но его поэзия поневоле уступала в яркости и влиянии на умы и сердца молодых современников лидерам тогдашней моды: Евтушенко, Вознесенскому, Винокурову и другим. Народ в любой стране мира любит ярких и новых, а думать по серьезному не очень-то любит. По-настоящему гремело в те времена, пожалуй, единственное стихотворение Дрофенко: то, которое я привел в самом начале. И этот факт вполне объясним. Когда я говорил о «разностильности», то имел в виду не смену периодов в творчестве, что характеризует больших гениев уровня Пушкина, а именно тот минус, что у Дрофенко не вполне выработался собственный, узнаваемый, уникальный стиль. Вот как раз собственный стиль, красной нитью проходящий через все творчество, это характеризует поэта-новатора, скажем, Маяковского или Игоря Северянина. Стоило обстоятельствам жизни Северянина измениться – и его стихи потеряли былую форму и силу. Думаю, Сергею Дрофенко, если считать по гамбургскому счету, не хватало новаторского чутья, хотя поэт сильный и качественный, не отнять. Смысл и цель поэтического произведения – это редкость, обычно для славы хватает и яркого стиля. Ну какой особый смысл можно отыскать в стихах Евтушенко? Зато какая громкая слава!

Приятно беседовать с Вами, Михаил!

Данное стихотворение Дрофенко написано в стиле экспрессионизма

возможно, вас впечатлил именно стиль, а не сам поэт как таковой

у Дрофенко большинство стихов разностильно (это на мой взгляд недостаток)

хотя как феномен советской эпохи Дрофенко интересен и сам по себе

стиль к тому времени весьма устарел, а в начале века так писали в Европе многие

в частности, Георг Гейм (например, "Бог города" - это тоже о грозе, со схожими приемами)

Среди поэтов советского периода, действительно, я именно экспрессионистов не припомню

но тут штука в том, что каждый поэт ищет свою первичность,  а писать под немецких экспрессионистов

спустя 40-50 лет как-то не комильфо

дело думаю не в цензуре того времени, а в поисках новизны, адекватности своему времени

хотя вон Вознесенский косил под футуристов и ничего, кушали за милую душу

Вот навскидку советская "живопись словом":

Семен Кирсанов (1906-1972). Но Кирсанов поэт значительный, возможно, даже первоклассный. У него поэзию можно брать целыми пригоршнями. Хотя и он - «не Бродский».

                  На кругозоре

Я надел в сентябре ученический герб,

и от ветра деревьев, от веток и верб

я носил за собою клеенчатый горб –

словарей и учебников разговор.

Для меня математика стала бузой,

я бежал от ответов быстрее борзой...

Но зато занимали мои вечера:

«иже», «аще», «понеже» et cetera...

Ничего не поделаешь с языком,

когда слово цветет, как цветами газон.

Я бросал этот тон и бросался потом

на французский язык:

Nous etions... vous etiez... ils ont...

Я уже принимал глаза за латунь

и бежал за глазами по вечерам,

когда стаей синиц налетела латынь:

«Lauro cinge volens, Melpomene, comam!»

Ax, такими словами не говорят,

мне поэмы такой никогда не создать!

«Meine liebe Mari», – повторяю подряд

и хочу по–немецки о ней написать.

Все слова на моей ошалелой губе –

от нежнейшего «ах!» до плевков «улюлю!».

Потому я сегодня раскрою тебе

сразу все:

        «amo»,

          «liebe dich»

                  и «люблю»!

Повторюсь, Михаил, что Ваша задумка насчет Страницы Памяти

мне очень импонирует

И, конечно, я кое-что поищу в  своих "архивах" для нее

Но дело в том, что в большинстве своем авторы отдельных удачных стихов

это (почти всегда) поэты второго, а то и третьего ряда поэзии

что советских времен, что в какие-либо другие

называть советских поэтов, умевших писать "живописно" можно пачками

начиная с Антокольского и Тарковского и далее через Смелякова и Д. Самойлова

к метаметафористам 80-х

это не так интересно, как отыскивать скрытые имена "тихих лириков"

в частности, упомянутых Феликсом Гойхманом 

 аще всего широкой публике вообще неведомых

что касается "ляпов", то все зависит от типа поэзии

ляпы (неясности) возможны у экспрессиониста Пастернака (именно в силу его сгущенной

метафористики) или у Ал. Еременко (в силу специфики его поэтического сознания)

но в целом у серьезных авторов ошибки крайне редки

другое дело, что современные читатели не умеют читать

и как правильно заметил С. Пахомов читают "по ситуации"

а не "как написано" или хотя бы "как хотел автор"

Вести серьезные дискуссии на сетевых ресурсах крайне сложно

я редко рискую с кем-либо вступать в полемику, Наташа

но стихи у вас достойные, поэтому скажу пару слов

у Пастернака фраза "жизнь прожить..." это цитата,

повторение пословицы, характеризующей эпоху с ее

внезапно открывшейся тягой к мировой культуре

(напомню, что поэзия Пастернака во многом связана с революцией)

это таким образом не штамп, а литературный прием

мысль о том, что и на солнцах бывают пятна нужна дилетантам,

чтобы оправдать собственную безграмотность (к вам лично фраза не относится)

И у Пушкина была попо-трясенная мостовая, и у Лермонтов львица с гривой

но причем тут огрехи у малых поэтов?

Дрофенко - дитя эпохи, наделенное талантом, но не "гений эпохи"

о том и речь, что в "ту эпоху" стыдно было писать плохо

а в нашу - не стыдно

а уровень таланта у 99,9% процентов достойных поэтов

всегда средний

а вот грамотность, старательность и чувство языка - на все "сто"

(должны быть, казалось бы, но на самом деле у большинства отсутствует)

Для большой поэзии уровня Бродского или Пастернака

тут многовато штампов

всякие "диво на земле", "урожайности... храм", 

неточности типа "площадей, по пояс канувших..." (это как?)

значительно снижают впечатление

именно по причинам определенной "вторичности" тихая поэзия

советской эпохи

редко достигала "небесных" высот (ну может у Антокольского да еще

у поэтов-фронтовиков)

но если эту поэзию "второго ряда" сопоставлять с нынешними виршами

то разрыв шаблона становится очевидным

Спасибо за заинтересованность по отношению к "тихой" поэзии, Феликс

И спасибо Михаилу Тищенко за  аму идею создать на сайте Страницу Памяти

Когда я только начинал знакомиться с массовой поэзией сначала советских времен

а потом уже и времен Интернета

я страшно удивился тому, насколько у даже совершенно никому не известных авторов

отдельные стихи могт быть хороши

Дело думаю не в какой-то ангажированности советских издателей (хотя претензий к ним много)

которые рекламировали кого-то "ненужного городу и миру"

а в постоянной переоценке ценностей в литературе и обществе

но это разговор долгий и не простой

лучше просто возвращать в литпроцесс качественных авторов прошлого

Дрофенко, Передреев, Прасолов и другие сильные авторы вошли в литературу отчасти усилиями Вадима Кожинова

общественные взгляды которого довольно спорны (для меня)

каждому свое

Воронежский поэт Павел Леонович Мелехин (1939-1983) имел своеобразное представление об авторском праве и чувстве собственной значимости: «Жизнь Мелехина вечно была не устроена, и, видимо, для того, чтобы хоть чем-то её скрасить, он пускался на всякие проделки. Так, он от имени Воронежской писательской организации сам прислал однажды в «Литературную газету» телеграмму о своей смерти. А редакция, не проверив этого печального факта, опубликовала сообщение о кончине поэта. Всё это, конечно, вскрылось, был шум, имя Мелехина долгое время многократно упоминалось во время разговоров на литературные и окололитературные темы. А в семидесятых годах, когда он переехал жить в Подмосковье, разнесся слух, что он пишет стихи за воронежского поэта Михаила Касаткина. И когда Павел зашёл в редакцию альманаха «Поэзия», я позвал его в свой кабинет и спросил: - Слушай, Паш, я уже от нескольких человек слышал, что ты пишешь стихи за Касаткина... Нисколько не смутившись, он выпалил: - Конечно, пишу! Разве он сам может сотворить что-то путное? Я удивился: - А зачем? Он мне немедленно всё объяснил: - У меня написаны горы стихов. Они без движения валяются годами - бегать по редакциям, устраивать их в журналы да в газеты, унижаться я не люблю. А жить-то нужно. Да у меня и ребёнок родился, тоже молока просит... Так вот, когда мне до зарезу нужны деньги, я звоню в Воронеж: «Миша, срочно присылай три сотни. А я тебе на эту сумму немедленно вышлю стихи». Я не поверил ему: - Правда?! - Да абсолютная правда! Я и не только за него пишу стихи. Ещё, пожалуй, найдется целый десяток человек, которым я продаю их. Я усомнился в этом, но Павел твёрдо сказал: - Дело, конечно, ваше - верить мне или не верить. Но это действительно так! Когда-нибудь это будет известно всем!.. Потом в «Литературной газете» появилась заметка о том, что в поэтических книгах П. Мелехина и А. Головкова, вышедших в «Советском писателе», есть несколько стихотворений, в которых совпадают не только отдельные строки, но и целые строфы. Я сверил их. И в самом деле нашёл эти совпадения... Болезнь Павла прогрессировала. Он стал писать жалобы во все инстанции, в которых правдивые и горькие факты перемежались с явно вымышленными и невозможными. В одном из писем, копию которого Павел отдал мне, он требовал от очень высоких инстанций не только публикации его стихов, но и присвоения ему звания Героя Советского Союза за смелые разоблачения многих ответственных чиновников Союза писателей!.. Не больше и не меньше - звания Героя Советского Союза. Кончилась его жизнь трагически - он выбросился из окна... Уже после его смерти в «Советском писателе» вышла книга стихов М. Касаткина. И вдруг... Кто-то обнаружил, что одно стихотворение является акростихом. Из первых букв, начинающих каждую строку, сложилось: «Касаткин ти говно». Слова, начинающегося на «ы», не нашлось... Мог ли сам автор так «тепло» отозваться о себе? Я имел прямой разговор с Касаткиным. Он объяснил мне очень путано, что, мол, Мелехин правил эти стихи и таким образом поиздевался над ним. Но возникает вопрос: за что? И ещё один: можно ли править до такой степени, чтобы получилось что-то совершенно немыслимое? Каждый человек, хоть немного знакомый с поэтической работой, знает, что для этого нужно все стихотворение переписать заново. И почему Мелехин должен был это делать? Я вспомнил фразу Павла: «Когда-нибудь это будет известно всем!» Вероятно, он имел в виду и этот акростих...». Старшинов Н.К., Что было, то было… На литературной сцене и за кулисами: весёлые и грустные истории о гениях, мастерах и окололитературных людях, М., «Звонница-МГ», 1998 г., с. 404-405.

Источник: vikent.ru/enc/2777/

Я прощаюсь: пора!

Павел Мелехин

Я прощаюсь: пора!

Проплывает на уровне полки

Вся поросшая лесом гора,

Как огромная ёлка.

На макушке – луна,

Как игрушка, сияет на совесть,

Голубым леденя

Карнавально несущийся поезд.

Я б замкнулся, как скит,

Но встаёт впереди неизвестность,

И бежит, и бежит

За окошком чужая окрестность.

Выдаст мне, не тая,

Хоть одну она верную душу,

Без которой моя

Никогда не проглянет наружу?

Без которой в груди

Ты верёвочкой, горе, завейся…

Как всегда, впереди,

Не сливаясь, сливаются рельсы.

Добавлю немного по теме, Михаил

Термин "официальная поэзия" до сих пор в ходу,

хотя какая поэзия нынче "официальная"?

Но уж в шестидесятые на виду были поэты модные,

а не официальные

(евтушенко, вознесенский, ахмадулина)

Скажем, близок к властным кругам был Винокуров

однако его поэзия был классического разлива, хотя и не того, полета

какова была его тогдашняя востребованность

Думаю дело не в "официозе" (имевшем место в те далекие уже годы

и сильно искажавшем картину с точки зрения нас, тогда еще несмысшленышей),

а в том, что уровень поэзии второго плана тогда был неизмеримо выше

чем казалось нам тогдашним

Сложность как раз в том, что у меня в "архиве" таких имен не одно-два, а сотни

если не тысячи

но что-то особое я обязательно отберу и предложу

Очень интересная задумка, Михаил, это размещать в рамках

Страницы Памяти

тех ныне забытых и полузабытых поэтов, которые и в свое-то время

не были очень уж обласканы издательствами, что советскими, что антисоветскими

но все же были литературными профессионалами (в нашем с вами, надеюсь, понимании)

Когда мы с Линой беседовали о "устном народном творчестве" - это немного о другом

но и когда речь идет о лидерах, начиная от Бродского и заканчивая, скажем, евг. евтушенко

то эта значимая когорта не только не исчерпывает литературы в целом,

но и существенно искажает представление об эпохах, "как они были"

кстати, благодарен вам за публикацию В.Бокова, хоть и не на "Странице памяти"

Опять же возвращаясь к беседе с Линой, для Памяти нужны собиратели фактов про эпоху

ну что-то типа "архивариусов поэтических событий"

Это, очевидно, любовное стихотворение

очень женское

"пуля, которой тебя не убьет" метафора внезапной любви

для Ирины, замечу, такая техника "под классику"

достаточно редкая штука

но получилось

я бы заменил "свет" на "блеск"

Это называется "приехали"...

Сетература была и раньше, только называлась она иначе

например, "устное народное творчество", 

имевшее тогда нецифровую форму ввиду отсутствия микрочипов