Школьные хореи. Часть пятая 10/10

Карта звёздного неба

На стене висела карта

Чёрных звёздных полушарий,

Вся исчерченная чудно

Тонкой лесою созвездий.

И смотрел я в небо ночью,

И искал я Андромеду,

И искал Кассиопею…

Мать бежала с медвежонком,

Неуклюже, мешковато

Переваливаясь в беге.

Царь Цефей свой жезл тяжёлый,

В изумрудах и рубинах,

Поднимал над мирозданьем,

И бессильно опускал…

Там Персей летел над морем,

Шлем блестел его крылатый,

И на щиколотках – крылья

Трепетали в вышине…

Что ни ночь – ко мне являлись

Купно боги и герои,

Плыли в небе вверх ногами

И друг дружку обгоняли.

Там и девочка была.

Там она жила, быть может,

Очарована, ночами,

А наутро опускалась

На придуманных крылах.

Надевала платье, фартук,

Гольфы, белые, как сахар,

И брела с портфелем в школу…

И теперь она бредёт:

И теперь ещё заходит

В класс, где утром невозможным

Я встречаю ненарочно

Взгляд её чудесных глаз.

Подоконник

Одиночество поэту

Не всегда идёт на пользу.

Если умер твой наставник,

Твой учитель, друг сердечный,

Кто тебя, пусть впрок, похвалит?

Кто укажет на промашки?

Кто воскликнет: "Это чудо

Из чудес! Ве-ли-ко-леп-но!"?

Одиночество поэту –

Хуже лени, хуже боли

В часто бьющемся мешочке,

Хуже рано поседевшей

Дудку бросившей Эрато.

Хуже Леты безголосой,

В ужас греков приводившей.

Но порой… порою – память

Мне даёт возможность счастья –

Счастья разливаться в строках

Нескончаемою влагой,

Как источник Царскосельский,

Не скудельный черепок…

И порой мне снится школа –

Та, что залита лучами

Ало-золотого света –

Словно перья райской птицы…

Это школа облаками

Белоснежными одета.

И порой лишь видно в выси:

То – лицо, в шелках прилежных,

Мимолётная улыбка,

То – холодный подоконник,

Камень крапчатый, счастливчик:

На него она, за книжкой,

Опиралась лёгким станом;

То – паркет, мастикой тёртый:

По нему ступала ножка

Каблучком стуча печально.

24 сентября

Как прекрасен дождь осенний!

Ветер северный срывает

С клёна розовые листья;

Тяжело они ложатся

На асфальт прощальным златом.

В этот день, давно когда-то,

Появился я на свет.

На старинной Красносельской –

Или, может, за морями,

За горами, за долами,

В белом крашеном роддоме,

Где четыре дня и ночи

Не хотел я появляться

На прекрасный белый свет.

В этот день влюблённым юным

Из окна смотрел я долго,

На дорогу меж домами.

Как по этой-то дороге

Шли три школьные подруги.

И одна меж них сияла…

И одна меж них была

Мне – тоска и вместе счастье,

Ослепительное счастье,

Что становится печалью:

Пахнут волосы тогда

Грустным розовым шампунем.