Комментарии пользователя

Ага, жестоко судьба обошлась с пацаном)

Сергей)

По травам дыханьем покоя

Вечерняя свежесть течет…

Придёт к тебе Оле Лукойе,

Коль пьёшь тормозуху и йод)

Ага, я как раз об этом)

Блажен, кто славою не вскормлен,

Кому не мил хвалы гобой,

Кто, личной истине покорный,

Приемлет спарринг лишь с собой.

А похвала страшней, чем ругань,

Капризней бабы на сносях…

Пусть хвалят недруги и дру́ги,

Лишь поллитруху принося.)

Простая суть замысленного Богом

Доступна всем, и смысл её не хитр:

Сиреневые сумерки, дорога,

Краюха хлеба, парочка поллитр)

Вслед за осенью весна.

Я Мюнхаузен? Ну вас на… –

С каждым может быть такое –

Хороши зимой запои)

Так это для лосей всяких и прочих белочек. А нам подосиновички подавай, белые и груздочки)

А натюрморт, конечно, зачётный)

Они (солнышки), как известно, прячутся в бутылках с текилой (водкой, граппой, кальвадосом). Маленькие солнышки – в маленьких бутылочках. И дети, включая Сусю и Аминя, тоже маленькие. Поэтому им покупаются малюсенькие солнышки в крохотных – не более 100 мл. – бутылочках. С пластиковыми стаканчиками проблем вообще не бывает, т. к. все приличные мамы-папы-няни всегда носят их с собой. Дети выпивают текилу (водку, граппу, кальвадос), закусывают лежащими на дне солнышками и начинают, хохоча и толкаясь, носиться за бабочками и стрекозами.) 

А я говорю – надо вмазать!)

Вмазать здесь означает выпить (жахнуть, дерябнуть, накатить) – не путать с вдарить)

Клёны стоят сонные,

Небо дрожит тучами…

Вмазать пора Зонову –

Что ж мужику мучиться?)

Ага, “В его крови бушует чернозём.”)

Эх, повезло вам с совхозом. А наш был в Горелово, сейчас это, кажется, уже административно относится к городу – к Красносельскому району.

А смородину мою можете всю забирать – даже вместе с кустами)

Ага, чёрная сморода не колется – лишь царапается ветками. А колется малина и, по-моему, красная. А ещё у меня есть два куста ежевики – вот кто колется так колется. Я их вообще обхожу стороной за пару метров. А я вообще, не перестаю себе удивляться: с одной стороны терпеть не могу копать, полоть, поливать, собирать урожай, а с другой стороны постоянно это делаю. Видимо, во мне присутствуют одновременно и кулацко-собственнические гены, и люмпенско-пролетарские. Т. с. единство и борьба противоположностей. Вот и приходится всю жизнь маяться.

А крыжовник у меня почему-то слабенький – кусты высотой не больше полуметра. Но вкусный, зараза – медовый, душистый. А здесь, в Америке, почти никто не знает, что это за ягода такая. В магазинах он бывает редко и жутко дорогой. Называется goosebumps berries. А в IKEA он продаётся в банках – протёртый с сахаром – как соус к мясу)

О, я одно время жил в таком доме с эркерами – на пр. Тореза рядом с м. “Площадь Мужества”. Только чёрных гарбичных мешков тогда не было, а листву сгребали в кучи и сжигали. А бутылки какие-то несерьёзные – пивные. Видимо, шестиклассники отмечали День Учителя)

Клубнику в промышленных масштабах я не убирал, только видел, как это делают мексиканцы-нелегалы в Калифорнии. А смородина… Её собирать нужно в сухую погоду, кусты всегда посажены на открытых местах, поэтому во время сбора её всегда жарко, приходится собирать с голым торсом, а кусты царапаются, колются… Работа нудная, однообразная… Не, не моё хобби.

А два ящика я таскал за собой в институте в колхозе, когда убирали морковку. У каждого было кольцо из алюминиевой проволоки, и если морковина пролезала в него, то она квалифицировалась как стандарт и шла в один ящик. А если не пролезала, то – нестандарт, и – в другой ящик. Дело было в сентябре, почва было влажной, и таскать два ящика было тяжко даже мне, не говоря уже о девчонках. У меня, кстати, есть об этом рассказик Вот: sleepless.pro/works/5600/

Ага, вот и я о том же.

Ага, а Пушкин говорил: “Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать.”

Я не против – каждый зарабатывает на жизнь как может и хочет. Я просто не понимаю сетований, что люди перестали интересоваться поэзией – это в том случае, когда они (сетования) подразумевают вред вышеозначенного явления для самой поэзии. Думаю, поэзия не связана со стремлением авторов к матблагополучию, “нужности” и известности. Они (поэзия и желание спроса на неё) – категории разного порядка. И возмущения отсутствием интереса населения к поэзии никак не связаны с самой поэзией – возможностью индивидума видеть и ощущать мир несколько иначе, нежели это делает большинство. И это отсутствие интереса влияет не на обозначенные возможности, т. е непосредственно поэзию, а на утилитарные человеческие желания. Т. е. я понимаю желание зарабатывать литературой и получать благодаря ей известность, но не понимаю жалоб на то, что литература страдает от отсутствия спроса на неё.

 Массаракш! Ёкэлэмэнэ! Шоб им повылазило! Ничего себе: только восьмой ящик себе,а первые семь дяде. Ленин, наверное, всю двухкилометровую очередь в Мавзолей перепугал, начав переворачиваться с боку на бок. И если чёрную смородину собирать легко, то я ацтекский бог Уицилопочтли. У меня на даче есть четыре куста этой ягодки, и если я летом нахожусь в России, то с ужасом наблюдаю, как она наливается цветом вселенской тьмы, и приближается время её сбора.

А работать у частных арендаторов, да ещё и за продукты – это вообще какой-то позор. Я, уехав в США, первый год работал землекопом (потом вырос до мувера на межквартирных перевозках) и то за доллары, а не за харчи. В общем, порушено первостепенноважное достижение социализма – невозможность эксплуатации человека человеком. У меня, правда, ещё в 89-ом на ферме работала пара синяков – Вовка с Маринкой, но и они время от времени требовали денег. Правда, мои бывшие однокурсники работали на судостроительных верфях Питера за зонтики, чайники и ножи для мясорубок (после горбачёвской конверсии все предприятия, ориентированные на военный заказ, перестроились на выпуск товаров массового потребления, и они (предприятия) платили зарплату выпускаемой продукцией). Но никто не опускался до работы за еду. Правда, потом приходилось продавать эти зонтики-чайники-мясорубки у метро – чтобы получить деньги и купить эту самую еду, но чтобы пахать за неё – ни-ког-да!)

А тащить всё, до чего дотягивается рука, я научился ещё в четвёртом классе: папа приносил с работы кохиноровские карандаши, логарифмические линейки, а один раз приволок арифмометр (это при том, что в доме был импортный электронный микрокалькулятор, привезённый папой из командировки в Сирию). А мама – шприцы (количество их в нашей квартире явно зашкаливало, внушая мне ужас и нежелание идти домой после гуляния), вату и медицинский спирт. Глядя на них (родителей), я один раз приволок из школы вырезанный из рамки портрет Менделеева, так мама целый вечер меня отчитывала, заявляя, что я совершил поступок, не достойный звания пионера, а под конец потребовала поклясться ею, что больше никогда не прикоснусь к чужим вещам)

Старый камень обжит пауками,

Роща взрезана юркой тропой…

Я вчера почитал Мураками

И, как следствие, рухнул в запой)

А белорусская картопля была крупной, отборной, вкусной. Наверное, она и сейчас такая. Если только Батька её не испортил)