Побочный эффект 10/10

Каждое лето Ермолин снимал в деревне дом,

стоявший на отшибе.

Сам он, человек весёлый и невзыскательный,

улыбчивый розовощёкий здоровячок,

любил в одиночку бродить по лесам,

отыскивая приметы жизни людей,

проживавших в этих местах раньше —

то заброшенное еврейское кладбище,

то покинутый хозяевами лесной хутор,

то неприметные тропки-дороги,

уводившие в непролазную топь.

Всем известный записной враль и фантазёр,

Ермолин, обладавший бурным воображением,

начитавшись всякой эзотерической ерунды,

свято уверовал, что у каждого места

всенепременно есть свой дух-хранитель,

в подпитии он рассказывал знакомым,

что много раз чувствовал за своею спиной

присутствие каких-то неведомых существ

явно нечеловеческого происхождения,

вызывавших у него густой первобытный страх,

перемешанный со жгучим любопытством.

Инстинкт заставлял бежать без оглядки,

но Ермолин, не желая слушать свои гены,

мечтал познать потайную сторону жизни до конца,

взахлёб говорил про какую-то лесную нежить,

про необходимость эксперимента —

оттого и сгинул однажды,

отправившись зачем-то ночью

на старый заброшенный хутор,

место с довольно мрачной историей.

Вскоре соседи забили тревогу,

из города приехали бойцы МЧС и волонтёры,

побоявшиеся сунуться глубоко в лес —

места были нехоженые и непроходимые,

бурелом, болота да комариное царство.

Словом, так и пропал Ермолин — до поры...

Глубокой осенью вдруг увидели его

на пороге своей московской квартиры —

грязного, оборванного, одичалого.

На все расспросы Ермолин

отвечал вяло и маловразумительно,

его было совсем не узнать —

он стал злобен, агрессивен и нелюдим,

если что-то и говорил, 

то как-то неохотно и невпопад,

работу выполнял чисто механически —

словом, изменился до неузнаваемости.

Как-то проговорился он в курилке,

что эксперимент его в целом удался,

вот только неожиданно возник

небольшой побочный эффект...

А между тем газеты уже вовсю писали о том,

что завёлся-де в Подмосковье маньяк,

перегрызающий горло кому ни попадя,

но разве кто-то подумал бы на Ермолина,

а когда хватились, было уже поздно —

тот,

кем стал Ермолин

жуткой осенней ночью на старом хуторе,

уже крепко вошёл во вкус.