Ночь в Латакии 10/10

  Я мечтал летать высоко и быстро —

  Словно пуля, что, предваряя выстрел,

                То есть звук его, ударяет в мясо.

  Родился пилотом, пилотом быть мне,

  Чтоб торчал в подхвостье горящий вымпел.

                Предложили Сирию — я не мялся.

  Средиземноморье, и ветер с моря.

  Словно фары, звёзды — слезой умоют.

                Вылетов на завтра — вaгон, и на день

  Цели будут утром. Мы сами — цели,

  А прицелы любят искать пришельцев

                И со смертью делиться координатами.

  Здесь воюют все и со всеми сразу.

  Что война, что маки — цветут, заразы.

                И поля красны, кровяны закаты.

  Чужаки мы — наши безбороды лица,

  A моя звезда на хвосте — убийца,

                Даже если погубит всего лишь кактус.

  Под ногами — почва веков разбитых.

  Чуть копнёшь — осколки резни как быта.

                То кувшин, то череп, что так похожи,

  Как джильбаб черкеса, кандура турка

  И халат для ванны. Во, бля, придурки!

                Этот берег кем только не исхожен.

  Перед вылетом крестик сниму нательный.

  Если сбитым выживу, он смертелен.

                Крестоносцев помнят тысячелетья.

  Латакия. Море. Ни баб, ни водки.

  Я созвездьем Крест в это небо воткнут,

                Как тоска по снегу - в грудную клетку.

  Эллины, римляне, шумеры, хетты

  Были здесь и мочились на глину эту.

                Мне судьба — струёй православной выткать:

  «Да пошли вы..., — вязью арабской суры, —

  Алевиты, друзы, езиды, курды!» —

                Каллиграфом местного алфавита.