На отшибе 10/10

 На отшибе


                Тоска
                (хокку)

                "Река глубока
                Течёт в никуда
                Тоска..."

                (Айюми)


          Егорка неожиданно споткнулся и упал на обмякшее тело Николая Савельева; по обветренному лицу, по натруженным кистям рук, по одежде понял, что под ним лежит беглый заключённый не из местного лагеря.
          Не теряя ни одной минуты, с каким - то навыком, рвением или профессиональным чутьём он мгновенно сориентировался: нащупал на запястье слабый пульс, прислушался к сбивчивому дыханию, приоткрыл веки лежащего зэка. Жар, озноб и лихорадка бушевали по всему телу "Неумытого"; бессознательное состояние ухудшало положение больного.
          Егорка подложил будёновку под голову Николая, напоил остатками воды из алюминиевой фляжки; вырвал кусок ткани от своей рубашки и стремительно побежал к руслу реки, чтобы обильно её смочить; затем отжал и приложил прохладную мокрую повязку на лоб.
          Савельев застонал и пришёл в сознание; настороженно посмотрел на склонившегося над ним мужчину и машинально потянулся к тесаку, но там ничего не было; боевой топор валялся далеко в стороне, а дотянуться до него у "Неумытого" не было сил ...
          Егор осознанно выдержал небольшую паузу, укрыл больного шинелью и тихо произнёс:

"Знаю, что ты беглый.
Не бойся, не продам.
Я здесь при лошадях, раньше ветеринаром работал.
Потерпи, братишка, сбегаю за волокушей, спрячу на раскуроченной ферме.
Тебя лечить надо!
Егорка всё сделает..."

          Минут через тридцать ветеринар - Егорка уже тащил "Неумытого" на волокуше, привязанной к кобыле рыжей масти.
          Егор Богданов до войны закончил ветеринарный техникум; позже приобрёл большой опыт работы ветеринара: на гражданской службе, в кавалерийской дивизии по тылам врага и в период партизанской войны в одесских катакомбах.
          Он получил ранение и контузию и в дальнейшем был комиссован по состоянию здоровья, на основании заключения военно-медицинской комиссии.
          В катакомбах, на складах для диверсионных групп прихватил с собой: пару обмоток, будёновку, шинель и рванул на попутном поезде на свою Родину, в Сибирь.
          Здоровье не позволяло трудиться в полную силу и он был на подхвате в сельсовете. В этом году, ранней весной, пристроился на заброшенной ферме для ухода за тремя кобылами и двумя меринами, списанными за ненадобностью на убой.
          Для набора убойного веса, председатель колхоза поручил инвалиду Егорке за весну и лето откормить животных. Благо, что у развалин фермы есть небольшие запасы сена, овса, дров и колодец с родниковой водой.
          На дальних задворках опустевшей фермы, в небольшом помещении, Богданов оборудовал лежанку для больного и топчан для себя.

          При высокой и чрезмерной лихорадке он давал Николаю жаропонижающие средства, следил за состоянием сознания, дыхания, частотой пульса и его ритмом. При нарушении дыхания или сердечного биения применял наиболее радикальное лечение, опробованное на ... лошадях.
          Лихорадящего больного часто поил и менял бельё; после обильного потоотделения, протирал кожу сначала влажной, а потом сухой, чистой ветошью. Периодически проветривал комнату для притока свежего, теплого, весеннего воздуха.
         
          В повседневной суете, заботе о больном человеке и пяти животных, время Егора летело быстро; больной поправлялся, лошади набирали необходимый вес.
          Раз в неделю в гости наведывался местный пастух Петрович с колхозным стадом коров; приносил продукты и папиросы, купленные на деньги Егора.
          Разговаривали недолго; каждый по - своему был занят мыслями и насущными делами трудового дня.
          Пока перекидывались фразами, молодые подпаски перегоняли стадо с луговых трав вниз к реке Томь на водопой; а там, - по широкому мелководью, животные неспеша шли вверх по течению.

          Редко кто заходил на заброшенную ферму; лет пять назад дурная слава прокатилась над этим местом, что - то нехорошее повисло в воздухе, в темноте пустующих помещений.

          В июле 1952 года, в разгар лета, повесилась на перекладине фермы семнадцатилетняя Катя Смолина, которую в этот же день изнасиловали и обесчестили трое подонков из соседнего леспромхоза.
          Вечером того же дня рыбак дед Кузьма на перекате, между двумя глубокими речными плёсами, выловил девушку в полусознательном состоянии с привязанной верёвкой на шее. Видимо мерзавцы слабо закрепили камень на груди и он вывалился на дно реки.
          Рыбак откачал утопленницу и привёл ее в чувство; проверил: пульс, дыхание, напоил тёплым чаем, а затем уложил на жёсткую подстилку из соломы и сухого камыша, укрыв старенькой фуфайкой.
          За свою долгую жизнь дед Кузьма повидал многих утопленников; безошибочно мог определить вид утопления по многим признакам, в том числе и по цвету кожных покровов.
          У спасённой девушки была белая асфиксия, то есть мнимое утопление с рефлекторным прекращением дыхания и работы сердца; в дыхательные пути попало небольшое количество воды, которое привело к спазму голосовой щели и прекращению дыхания.
         Такое утопление относительно безопасное для человека и есть шансы вернуться к жизни даже через 20-30 минут после утопления.
         Поэтому дед перестал сильно волноваться и был настроен на благоприятный исход. Он думал как бы быстрее и надёжнее переправить девушку в село к фельдшеру для дальнейшего осмотра и квалифицированного лечения.
         Недалеко, в нескольких минутах ходьбы, располагалась небольшая пасека, на которой можно было позаимствовать подводу для перевозки пострадавшей.
         Кузьма убедился, что с девушкой всё в порядке и отправился к пасечнику...

         Свирепый волкодав, привязанный на цепи, вгрызался лапами в утоптанный шлак на углу избы, срубленной из лиственницы. Обильная, белая пена сгустками падала с нижней губы кавказской овчарки, увлажняя сухую землю вокруг собачей конуры.
         На шум из дома вышел пасечник, Сидор Иванович; он загнал пса в вольер под верандой и закрыл дверцу на крепкий засов.
         Дед объяснил ситуацию и попросил одолжить лошадь запряженную в телегу. К рыбаку в помощники напросился двадцатидвухлетний племянник пасечника - Виктор, который взял с собой свою спокойную, дрессированную немецкую овчарку Астру.
         Минут через сорок они дружной ватагой подъехали к месту расположения утопленницы, но ... там никого не было. Фуфайка аккуратно лежала в изголовье камышовой подстилки; остальные предметы и вещи вроде бы были на месте.
         Отсутствовала только верёвка, которую дед второпях снял с потерпевшей и бросил около небольшого тлеющего костра.
         Сгореть верёвка не могла, хотя угли медленно догорали, однако слабый ветер дул в противоположную сторону от места привала рыбака.
         
         Дед Кузьма не растерялся и быстро отыскал на песке свежие следы девичьих босых ног , ведущие вверх, в сторону заброшенной молочной фермы.
         На юге Западной Сибири в начале июля темнеет поздно, около одиннадцати часов вечера. До начала сумерек оставалось порядка двух часов; вершины дальних сопок горели под лучами вечерней зари, так что сохранялась надежда на положительный результат предстоящего поиска пропавшей.

         Через полчаса нашли утопленницу, ... повешенную на злополучной ферме.
         Дед внимательно осмотрел мёртвую девушку: шея деформировалась из - за перелома позвоночника; на лице несчастной - гримаса, - синий язык завалился набок; глаза вылезли из глазниц; нижнее бельё было влажным от мочи и кала ...
         Под трупом, на опрокинутой скамейке, остались следы босых ног девушки с остатками песка и невысохшей глины.

         Трагическая весть, как на крыльях чёрного ворона разнеслась по всему селению. Завыли бабы похоронным плачем: по усопшей, по поруганной девичьей чести, вытирая слёзы платками и платочками.      
         Мужики зарычали и вцепились в вилы, топоры и косы; молодежь хваталась за серпы и обрезы ...
         Людские ручейки потянулись в сторону колхозной конторы, - к законной власти, но кроме сторожа там никого не было.
         Собрались у сельсовета.
И стар, и млад призадумались: кто, где и что натворили за прошедший день.
         На столбе в металлическом плафоне мерцала лампочка; полная луна светила ярко над всей округой.
         Кто - то вспомнил, что вечером , на окраине села, носились за гусями три придурка; поймали или нет птицу, - не видели, но отпугнуть воришек сумели.
         Подробно описали их внешность и особые приметы; почему - то все они были в резиновых сапогах, хотя сейчас - самый разгар лета.
         Дед Кузьма смекнул, что это пришлые горе - рыбаки; видимо на ночь поставили где - то сети, а сами решили развлечься, - подворовывая у сельчан кур, гусей на жаркое, под водочку ...
         Не теряя времени решили всем сходом идти к ферме с овчаркой Виктора, а оттуда, взяв след, до появления росы найти предполагаемых преступников. Потом будет видно, что и как делать дальше...

         В эти часы на развалинах фермы, при свете: луны, автомобильных фар, фонарей и керосиновых ламп проводили следственные действия следователь, участковый инспектор, фельдшер и председатель колхоза в присутствии понятых: секретаря сельсовета, главбуха.
         Было установлено, что девушка совершила суицид, но незадолго до этого была зверски изнасилована и утоплена группой лиц. Однако, по стечению обстоятельств, привязанный камень оторвался от тела и утопленница выжила.
         Нашли место, где совершалось насилие, - широкий деревянный щит со следами крови и спермы. Здесь же валялся чей - то испачканный носовой платок, пропитанный специфическим, мужским запахом.

         Немецкая овчарка Астра спокойно обнюхала предметы, лежавшие на месте преступления и уверенно взяла след; за собакой устремился Виктор и наиболее активные, разъярённые члены колхозного схода.
         Километра через три вышли на троицу, спавшую вокруг тлеющего костра; рядом валялись пустые бутылки, куски обожжённой глины с общипанными перьями, резиновые сапоги и вонючие портянки ...
         Двоих взяли сразу, третий бросился бежать к обрыву реки, но был схвачен Кузьмой, который, очевидно впопыхах или нечаянно, поддел убегающего серпОм за ... мошонку ...
         Неимоверный вой ... "подранка" раздался вдоль левого берега; с деревьев взлетели перепуганные птицы; зарычала овчарка Астра ...
Его дикий крик звонким эхом разнёсся по всей долине реки Томь.     

          В конце зимы состоялся суд над тремя извергами; осудили на длительные сроки в колонии строгого режима за изнасилование, надругательство и покушение на убийство Кати Смолиной.
 
          Через год от уныния, тоски и обострённого чувства собственной вины, что не уберёг девочку, сник и умер рыбак - дед Кузьма.  
 
          Эту трагическую историю рассказал Егор Богданов "Неумытому" в ненастные, летние вечера, когда шли проливные дожди и крупные капли барабанили по крыше их уютного убежища:

"Лихой красноармеец - кавалерист Кузьма Иванович, в годы Гражданской войны саблей рубил белогвардейцев, а на старости лет учудил серпом отсечь мошонку убегающему насильнику."    

          Даже спустя пять лет хулиганы, босяки, карманники, по - прежнему наполняли слухами местные притоны и базары.
          Шептались, что на заброшенной ферме, на "Отшибе", дед - рыбак наотмашь, в темноте, отшибал яйца отморозкам и злодеям то ли серпом, то ли косой - литовкой.

          До сих пор молва об умелом дедушке Кузьме ходит по уцелевшим окрестным сёлам Сибирского города Юрга ...