В вине плыли 0/10

В вине плыли

Александр Бочаров 55

                ПОЛИЦАЙ

         Сегодня хромой дядя Вася бегал за мной со своей клюшкой-кочерыжкой. Повезло, не догнал, правда зацепил пару раз за ягодицу и голень левой ноги. Но это не серьёзно, раньше так палкой огреет, что или в глазах заискрится, или где нибудь появится синяк.
Шишикин дядя Вася с Западной Украины, с какого то хутора. Во время оккупации, когда ему было лет 17-18, он по глупости, как сам рассказывал, привязал на рукав повязку полицая, нацепил винтовку и стал блюсти законы и порядок оккупационных властей. Больших бед не натворил, но своим видом кое-кого из местных жителей попугал.
Пил горилку, щупал дивчин, регулярно ходил на дежурства. Как-то Василий приударил за невестой бывшего комсомольского активиста. Что и как там у них было не рассказывал, но последствия были серьёзные.
После освобождения оккупированной территории, Василь ударился в бега, но не долго бегал по лесам - поймали, допросили, отдали под суд. Когда сидел под следствием, его пару раз навестил сотрудник СМЕРШ, именно тот ухажер, бывший комсомольский вожак. Шишикин рассказывал по пьянке, что мутузили его на всю катушку, покалечили ногу, отправили в лазарет, где еврей-хирург подштопал и, после излечения, осудили на 10 лет лагерей без права переписки.
По какому то злому совпадению его из Западной Украины этапировали на юг Западной Сибири, в шахту, на добычу коксующихся углей, так нужных металлургическим заводам в городе Сталинск и на Урале.
В шахте Вася познакомился с вольнонаемной бабёнкой Полей, закрутил роман и молодая женщина к ряду, в течение трёх лет, родила сына Виктора и дочь - Любу. По окончании срока заключения Василий мыкался с семьёй по вырытым землянкам, баракам. Жизнь была не в радость, на малую Родину его не выпускали.
Когда подросли дети и им надо идти в школу, Шишикин срубил из брёвен домик, завёл кабанчика, курочек. В огороде копошилась жена Поля, а он продолжал работать кочегаром в котельной шахты № 9.
На закате политической деятельности Никиты Хрущёва в их семью приехал отец тёти Поли. Мне он запомнился своей шикарной бородой и большой книжкой в кожаной обложке, с медной застежкой. Витька её показывал нам, это Библия, напечатанная до революции...
У дяди Васи конечность не сгибалась в коленке, когда он бегал за мной, то эту ногу своеобразно выбрасывал вперед, через круговое, боковое движение, будто пытался прочертить часть круга над поверхностью земли. Со стороны это  смотрелось, как что-то, очень похожее на ножку деревянного, школьного циркуля.
Палка-клюка выполняла роль опоры, балансира, а, иногда, и ... орудия возмездия для таких, как я.

                ЛЮБОЧКА

         С утра было всё нормально: погонял голубей, прополол пару грядок морковки и лука, наколол дров, принёс воду с колодца... Вот, на этом колодце я и "засветился". Колодцев два, они стоят рядом. Один - оборудован двухметровыми стенами и покатой крышей из горбыля и досок. Имеется проём для двери, две подставки для вёдер, барабан с цепью, оцинкованное ведро. Вокруг железобетонных колец колодца выполнена отсыпка гравием, а поверх камней - дощатый пол.
Второй колодец был в стадии строительства и имел три стены без крыши и пола. Рядом, в кустах, были свалены доски, брёвна, кусок цепи и обрезки пиломатериала... Когда я нёс второй раз два ведра с водой, то приметил, как Вовка Петров, в кустах, пытался зажать Шишикину Любку, которая выделялась своим лёгким поведением... Мой третий поход за водой закончился тем, что Вовка предложил позабавиться Любочкой, на что я ответил: "Мне она не нужна..." Любка лежала на доске, вывалив свои груди.
Вдруг, из-за кустов смородины, выскочил Шишикин дядя Вася и ударил Петрова, который дико заорал и свалился в ручеек, вытекающий от двух колодцев вниз, к огородам...
Второй удар предназначался для меня. Я бросил одно ведро в сторону дяди Васи, а вторым прикрыл свой бок. Его палка ударила в ведро, звон набатом разнесся по округе. 

                ПОГОНЯ

        В моей голове моментально сработало самое первое из наказа дедушки: "Бьют - беги, дают - бери!"  Я побежал, но отец Любы не отставал, выкидывал вперёд ногу, потом палку и каким то полушагом или полупрыжком, с яростью легко раненного быка, то ли мычал, то ли визжал в предчувствии скорой расправы надо мной. 
Выход был один, этому меня научил картежник по кличке Неумытый, его так прозвали за длинный шрам вдоль щеки, который он получил в драке. В моём кармане была не полная пачка махорки. На ходу, не оглядываясь, но чувствуя дыхание преследователя, стал разбрасывать позади себя махорку, потом быстро развернулся и разорванную пачку бросил в лицо моему мучителю... 
Бывший полицай резко остановился, как вкопанный, кинул свою палку, растопырил ладони рук и зарычал не понятными звуками...
Я побежал в сторону угольного разреза, где на ровной площадке местные ребята играли в футбол. Меня всего трясло, дыхание сбилось, побаливала левая нога и задница.
Прилёг на траву, около какой-то канавы, отдышался и стал обдумывать, что делать дальше. 
Полицай - опытный следопыт - любитель. Старики поговаривали, что Васька, бегая от органов НКВД и СМЕРШ по лесам на Кременецкой возвышенности, отличался выносливостью, хитростью и смекалкой... Поймали Шишикина незадолго до майской амнистии 1945 года. Ему раз плюнуть, чтобы найти меня, надрать уши и отмутузить. После такой встряски, Василий бывает свирепым два - три дня, оформляет отгулы и  уходит в небольшой запой, тогда его дворик наполняется звуками гармошки и унылыми песнями прошедшей молодости. Он не плохо пел... Иногда, рядом крутилась дворняжка Душка, которая вертела мордочкой, подвывала, покручивая хвостиком... 

                РЕБЯТА С НАШЕГО ДВОРА

         От ватаги ребят, играющих в футбол, отделился Мишка Сапожников и не спеша подошёл ко мне. Поприветствовали друг друга, он присел рядом на не большое обугленное бревнышко от давно потухшего костра. Молчание длилось не долго:
"Мишка, скажи брату, что ухожу к дедушке на пару дней. Пусть присмотрит за голубями, особенно за парой чубатых, я их купил недавно. Полицай за мной гоняется, еле-еле от него утёк, уйдёт в запой - тогда вернусь домой..."
Боль немного стихла, я поднялся с земли и не спеша направился от угольного разреза вниз, по тропинке, вдоль промытого водой оврага. Солнце торопилось закончить день и скрыться за горизонтом, но в наступившем вечере продолжалась жизнь. От шахтного вентилятора, где находится выгон для скота, в сторону Сухого Лога растянулось стадо коров. Издалека просматривалась беготня подпаска с длинным бичом - Сычугова Серёги. Он пытался собрать в стадо отбившихся бычков и тёлок. С другой стороны, на лошади, восседал пастух - Сорочинский дядя Ваня... Серёга из многодетной семьи шахтёра - инвалида. Напросился в подпаски, чтобы на заработанные деньги купить одежду и обувь, как-никак, а в свои 17 лет нужно выглядеть, как жених. В округе много девчонок, но они сторонятся его: одет в застиранные, перештопанные рубашки, в мятые брюки; обут в портянки и кирзовые сапоги...
Мне нравится Серёга, у него открытая душа и доброе сердце. В трудную минуту не бросит, выручит, поможет. Он не такой, как "Петрушка" - Петров Вовка, который то ли от того, что он один ребёнок у тёти Таси и дяди Гоши, а может по какой иной причине, может выкинуть разные фокусы от которых и сам страдает и других мучает. 

                ДЕДУШКА

        Впереди просматривались крайние дома улицы, где жил дедушка Серёжа с бабушкой.
Интересная семейная пара: он на дому чинит обувь по заказу, ярый безбожник; она - каждый божий день, по три раза, ходит в Церковь Пророка Божия Ильи на службу, не забывая прихватить для Батюшки трёшку из заработка деда.
Бабушка Стеша в тайне от моей мамы - атеистки и папы - коммуниста покрестила меня, брата и младшую сестру. Когда я подрос, она брала меня с собой в церковь, где проходила служба, а в конце службы Батюшка дымил кадилом, с блюда клал в рот просвирку церковную и с маленькой ложечки поил кагором, разбавленным водой.
Мой дед, по меркам царского режима, обучен грамоте. Окончил четыре класса при церковно-приходской школе и по окончании обучения был отмечен Евангелие в теснённой, кожаной обложке с серебряной застёжкой.
Его почерк был красивый, а знания предметов - отличные. Он разбирался во многих вопросах. Любил шутки, понимал юмор.
Однажды я его спросил про первые чувства к девушке, на что он ответил: "Наша семья была большая, трудились в поте лица. Лет в восемнадцать справили мне отрез на брюки. Мама начала шить, но материала на карманы не хватило, пришлось сделать только прорези без подкладки. В праздник одел эти сшитые, новые брюки на голое тело и присел на завалинку дома пощелкать семечки. Мимо проходила наряженная Варька, дочка старосты, присела рядом, попросила угостить. Я решил пошутить, показал на прорезь для кармана и сказал: "Бери, не жалко..." Она медленно засунула свою маленькую, беленькую ручку глубоко в прорезь, пытаясь извлечь ... горсточку обещанных семян, но наткнулась на ... иное - тёплое, нежное, упругое и молодое ... С криком: " Фу, дурак!", резко отпрянула в сторону...
Однако, вечером ... стала моей.
Вот такие чувства зародились между нами..."
Когда началась империалистическая война ( так её в разговорах называла бабушка ) первыми пошли на фронт служивые и патриоты-добровольцы.
Сергуню, в отместку за его блуд и за лишение невинности Варьки, староста определил в ближайшие списки на мобилизацию.
Провожали на фронт всей деревней. 
Ещё до японской войны, решением сельского схода, у скал, подальше от посторонних людских глаз, была вырыта добротная яма, её стенки обмазали глиной и отожгли. Закрываемая горловина искусственной глиняной емкости выступала немного выше кольцевой, отводной канавки, которая надежно защищала содержимое сосуда от дождя и талых вод. Как любил говорить дедушка: "Получилась огромная древнегреческая гидрия..."
По составленному графику, селяне сыпали туда пророщенную пшеницу, заливали подогретую родниковую воду и готовили брагу для самогона. Сам самогонный агрегат находился около сторожки, ближе к речушке. В водовозку черпали готовую брагу и в лошадиной упряжке везли на перегон. 
Крепкий напиток распределяли в каждый двор. По праздникам, на проводы или на поминки, под навесом, накрывали большие, длинные столы, устанавливали скамейки, покрытые вязаными дорожками. 
Дедушка рассказывал, что его младший брат научился пить раньше, чем ходить. 
Конечно, это была шутка, но дело выглядело так. Братишке, который ползал под общим столом, засунули в рот обманку-пустышку, сшитую из ткани в виде маленького чехольчика, которую набивали отварным зерном. Пустышка висела на веревочке вокруг шеи. Под столом стоял бидон с самогоном. Вот туда то случайно и попала она, где пропиталась и набухла от зелья. Митька вытащил из бидона пустышку и обратно запихнул себе в рот. Через некоторое время братишка уснул под столом. С криками: "Да он пьяный!", его быстро вытащили из под стола и стали отхаживать. Мальчишка выдержал первое испытание, вырос здоровым и крепким парнем...
О войне дедушка говорил мало. Иногда казалось, что любой разговор на эту тему будет последний, поэтому я старался запомнить до мелочей то, что он, иногда, высказывал вслух. 
У меня сложилась такая картина.
На фронте, в начале весны 1915 года,  подготовленных в мирное время рядовых и унтеров сменили вчерашние крестьяне, а офицерские должности заняли досрочно выпущенные юнкера и мобилизованные студенты.
В конце августа 1915 года, в досрочный призыв, Бочарова Сергея Афанасьевича, 1896 года рождения, мобилизовали для исполнения воинской повинности.
Последняя ночь, проведённая с Варенькой на сеновале, была тревожной... Она плакала и шептала Божественные слова любимому Сергуне, который ещё не осознавал, какие испытания ждут его впереди. 
Окружающий мир Сергея, в родной деревне, был простым и понятным, и ему казалось, что туда, куда он уходит будет не так тяжело, как рассказывают односельчане. Была надежда, что без лишней суеты, без телесного надрыва и без больших душевных потрясений сумеет выдержать испытания военной службы...
Провожали на войну, как обычно: много пили, говорили в меру... Некоторые старики вспоминали японскую и расходились по домам, кто на протезе из деревянной чурки, а иной с ... пустым рукавом, просунутым под поясом рубахи...
Дед попал в запасной батальон пехотного полка, где учили гимн "Боже Царя храни", проводили строевые занятия... К весне 1916 года его направили в учебный пункт на унтер-офицера. Учебная команда формировалась из наиболее подготовленных солдат. Летом, после сдачи экзаменов, Бочарову С.А. присвоили звание младшего унтер-офицера...  


                МЫСЛИ СРЕДИ ПАШЕН ЦВЕТУЩЕГО КАРТОФЕЛЯ

         Воспоминания укрепляли мою память, развивали воображение и фантазию... В голове зарождались мысли... Дорога казалась не такой монотонной и скучной...
Чтобы сократить свой путь, я свернул от оврага в сторону пашен с красиво цветущим картофелем. Паслёновые поля вплотную примыкали к крайним домишкам улиц. Кусты прополоты и аккуратно окучены в рядки. Обычно это делают через три-четыре дня после обильного дождя, когда земля становится рыхлой и пушистой. В пазухах сочных, зеленых, кружевных листьев кустов картофеля, наливались бутоны цветов, кое-где уже сформировались побеги-цветоносы без цветков, а на ранних сортах - образовались зелёные ягоды-балаболки... За нарезанными делянками засаженной земли, вдоль межи, утоптанная тропинка. 
Небольшой ветерок дул мне в лицо, неся прохладу и свежесть наступившего вечера. Силы природы наполняли моё молодое, упругое тело, а в душе зарождались искорки ласки, радости и доброты... Мне казалось, что будущее - это череда романтических, возвышенных чувств к пока ещё не избранной, но обязательно к единственной, неповторимой, чистой и светлой девушке, которая приоткроет свою душу, полную изумительной нежности, верности и тепла...
Но по истечении большей части прожитой жизни, осознал лишь одно, что по настоящему был обласкан не судьбой-злодейкой, а заботливой, милой, родной  мамой, которая родила, выкормила и воспитала своих троих детей... Дальнейшая судьба беспощадно бросала меня: то в воду, где я не утонул; то под колёса мотоцикла, где был раздавлен и переломан, но выжил; то в стаю озверевших и свирепых собак...

                                     (Продолжение следует...)