Москачка 0/10

Я очень плохо вожу машину. Мне даже велосипедиста страшно обгонять. Не, ну ездила в своем захолустье, конечно. На хутор ездила и обратно. Потому что дорогу знала. Потихонечку так. И вот, я еду по ночной столице Латвии. Еду на крутой черной тачке с тонированными стеклами. За рулем сижу при этом. И мне не то, чтобы страшно, нет. Просто так надо. Потому что больше некому. И это не героизм никакой, это безвыходное положение. Лерка рядом сидит. Пьяная. Или под клоназепамом, кто ее разберет... 

Я сказала: Ни за что не сяду за руль! 

А она: Тогда йя-а ся-аду!

Ну вот. Еду я медленно и, конечно, нарушаю. И путаюсь в развязках все время. Через мост уже два раза съездили, заходим на третий. Лерка обещалась заранее предупреждать какой свет горит. Но она сильно занята, сюсюкает со своей овчаркой Дусей. Время от времени Лерка встрепенется, вспомнив о уговоре, и дико кричит: Светофор!!! Дуся тогда тоже начинает орать. Она нервная.

Цвет светофора Лерка уже не фиксирует. 

Я удивляюсь, но все машины мне уступают. Потом я поняла почему. На нашей тачке сверху прикурочена желтая светящаяся колбаса, мол это такси. Это и было такси. Просто я тогда не придала этому значения. Мне все равно было, лишь бы нам смотаться и товар не потерять. Я ведь ездила в Ригу торговать лифчиками. В нашем городе все шили лифчики. Других способов заработать не было. Вот, скажем, стоит девятиэтажка, а там на всех этажах по квартирам люди шьют эти самые лифчики. Например, в 21 квартире раскроят и несут в 6 квартиру на строчку, а оттуда в 33 на обрезинку, и так далее. Приходишь, берешь товар на реализацию и едешь куда глаза глядят. Я ездила, в частности, в Ригу. У Лерки останавливалась. Она в прошлой жизни инженером работала, а потом пришлось встать на пиво. Нюансы новой жизни Лерку сильно изменили. А Леркин сын ограбил банк и сел в тюрьму. Когда я к ней в тот раз приехала, Лерка готовила сыну передачу, а именно, - варила варенье с клоназепамом, чтоб мальчику в заточении не было скучно. Пробовала, разумеется, все время и мне предлагала еще. Я вижу - дело не бело, а куда? Гостиница не по карману. Потом приехал Петлюра, так Лерка мужа зовет. И стали они разбираться. Дрались немножко, но орали громко. А я так умучилась с лифчиками этими тяжеленными мотаться, что уже думала - может, поубивают друг дружку и станет тихо, а утром разберемся... Такой вот ненормальный совсем эгоизм. Так что мне уже все равно было. Пока... Пока на мой диван, а потом и на меня не начал карабкаться пьяный Петлюра. Нет, я ему была нужна только как ступенька, чтоб залезть на антресоли, где, как я поняла из его выкриков, имеется у него пистолет. И как он его достанет и застрелит, наконец, эту суку. Вот тогда я проснулась и стала очень бодрая. Настолько бодрая, что по-тихому сумела убраться из квартиры со своими сумками. И что? Обнаружила себя на Москачке. Район жуткий, наркоманский. Стою. Фонари такие нехорошие, серые какие-то. Никого, но ощущение, что есть. Есть кто-то. И не один вовсе. И тут от серой стены отделяется серая тень и плывет ко мне. А я с сумками, а в них товару на кучу денег. Тогда это была куча. И если я лишусь этого товара, то в рабство и даже не знаю еще что. А у меня огромная Моторола. А звонить нельзя, потому что Моторолу отнимут у меня. Конечно, я вернулась. А там уже совсем нехорошо. Короче говоря, схватила я Лерку, Лерка схватила Дусю и ключи от Петлюриного такси. И вот, мы поехали. Мы долго ездили, всю ночь. Мы не нашли Леркину дачу, нас не пустили в гостиницу с собакой, мы хотели заснуть в машине, но было холодно. Утром мы приехали обратно. Петлюра с  замотанной окровавленной газетой рукой сварил нам кофе. Попили втроем. Потом Лерка уехала на точку торговать пивом, Петлюра лег спать, а я побрела со своими сумками по большому и красивому городу Риге. Мне надо было наторговать дневную норму, чтоб отдать тем людям, которые шьют лифчики в девятиэтажке. 

Лет прошло порядочно с тех пор. Лерку я вспоминаю с теплом. Мы были вместе в те годы. Но я не знаю где она и что с ней. Хотелось бы мне узнать? Если бы хотелось, то узнала бы. 

Да, мы были вместе. Мы тонули вместе. Она не прочитает этого.