Итальянская баллада. Часть 12,13,14 0/10

В безродной времени пустыне,
У синих Фьезоле холмов
Сыграю вам на мандолине
Мотив не песен, но стихов.

Или – на лютне с алым бантом,
С ладонью, тянущей струну.
Тогда припомню я Дуранте,
И над изгнанником взгрустну.

Поэт! ты создан для чужбины.
Не видит родина ни зги.
И топчут певчие терцины
Толпы нелепой сапоги.

А там опять сдувает пены
Сирокко с жарких облаков.
И дремлют пинии Равенны
Под лютню сонную веков.

_________

Неоглушительное море
И душного сирокко шквал.
Здесь вероломный Теодорих
Покоя, может быть, искал.
Здесь Данте среди пиний хвойных,
Вдыхая воздух неспокойный,
Терцины райские слагал.
Равенна! Буду жив доколе, –
Пребудешь в песнях ты моих!
Мои стихи, как пиниоли,
На соснах вспыхнут голубых.
Задуют хвойные метели
И море донесётся шум
Туда, где бродит Алигьери
В плаще, ссутулившись от дум.

_________

Равенна! Долгое терпенье
Присуще старым временам.
Торопится стихотворенье,
Как тот никенианин в храм.
Там чередуются фигуры
Святых раскрашенных, царей.
А я спешу писать с натуры:
Строка тем лучше, чем скорей.
Я вижу: в стрельчатую прорезь
Проник уже кровавый свет,
Как меч, отточенный на совесть…
Твори историю, поэт!
Пусть очи вытравило горе
Разъятой варваром стране!
Сюда явился Теодорих,
И бледен лик его в луне.
Пир замирительный рисует
Она палитрой золотой.
И Одоакру указует
На лучший кубок гостевой.
Равенны равные владыки,
Союз ваш расчленить пора! –
И тот, кто был из вас – Великий,
С ключицы рубит до бедра.
И Одоакр в кровавой луже.
И в бойню превратился ужин…