Счастливчик Августин. Сцены 10,11,12 10/10

Картина десятая

Вечер. На колокольне собора играют колокола. Амелия одна

у окна в комнате, залитой красновато-золотым светом и теплом. Над

окном клетка с щеглом. Ветерок, прилетевший с городской окраины, доносит запах палёной щетины.

Амелия

Смирись душой, коль Господу угодно,

Запрись в темнице, брось ключи в Дунай.

Забудь, что ты в любви была свободна,

И тишину покорности узнай.

Прощай, луна, под сливой поцелуи!

Прощай, мой друг, Амелию прости!

Ах, соловей, не пой ночами всуе!

Ты, голубок, на волю не лети!

Отец  (войдя)

Всесильный Бог, закончен сговор брачный.

Придёт к нам завтра Швайнер.

Амелия 

                                                   Да, отец.

Отец

Будь весела, дочурка…

Амелия

                                     Да отец.

Отец

Развеселись… Давид жених удачный

С лица воды не пить нам, наконец…

Амелия

Да, отец.

Отец

Да что ты: «да» да «да» – как будто эхо?

Амелия

«Развеселись!» – развеселюсь: потеха,

Как будет Швайнер пролезать в косяк,

Как лопнет бочкой с солодом толстяк…

Нет, с детства знаю: смех – к слезам обычно.

Кормилица учила, не шутя:

«Смеяться по-пустому неприлично».

Поплачь-ка лучше, милое дитя!

Отец

Амелия моя, но что же делать?

В конце концов... могу я отказать!

Амелия

Ты можешь. Но мои отец и мать

Теперь в руках Амелии всецело.

Мой долг дочерний жертву принести.

Отец  (целует её в висок)

Отца седины, девочка, прости!

Уходит, прижав к глазам платок. Амелия

 играет на мандолине и поёт:

Песня

Уезжает мой дружок;

Вьётся лентой путь далёк

Мимо замков, мимо речки.

Влажен шёлковый платок:

Красоты не долог срок;

Бьётся жалобно сердечко.

Уезжает милый мой –

Воротится ли домой?

Или в тёмные глазницы

Дунет летний ветерок?

Вьётся лентой путь далёк,

Замирают в небе птицы.

Картина одиннадцатая

Городская площадь. В центре на сколоченных подмостках идёт

представление. Актёр (Давид) рубит деревянным мечом

голову толстому актёру (Голиафу), облачённую в шлем.

Голиаф

Мне жаль, что я пришёл в твою страну

С мечом – теперь я чувствую вину.

Давид

Уж поздно! Здесь умрёт филистимлянин!

Голиаф

Но меч повинных не сечёт, не ранит!

Давид

Кто к нам пришёл с мечом – тот от него ж

Умрёт, на труп без головы похож!

(отсекает голову, отделяя от тела капустный кочан)

Голиаф

Ах!

Давид

       Будешь знать, захватчик и злодей,

Как обижать порядочных людей!

(поднимает над толпой «за волосы» капусту. В толпе смех)

Монах

Отправил в мир монаха настоятель –

Медь, серебро (а буде – золотой)

Сбирать по белу свету Христа ради,

Благословив Распятьем и Пьетой.

И вот забрёл на рыночную площадь,

Гол, как сокол, с утра не сыт-не пьян,

И в печень поражён, святые мощи! –

Где храм стоял – там пляшет балаган!

Танцует; на поясной верёвке бряцает медный туес с деньгами.

Полоумная (в детском чепце на макушке, с котёнком)

Проходи, монах, или ты оглох?

Мышеловку ставь на крысиных блох!

НА котёнка!

Не хочешь за так –

Давай пятак!

Проходи, Чума!

Комик

Довольны все – истории конец.

Лишь Голиаф в крови лежит, мертвец!

Шут (собирает платком клюквенный сок)

Хорош от простуды, да дорогой!

(чихает; выжимает платок в банку)

Помогает от вшей на часок-другой.

Лейтенант (нищему)

Проходи, не задерживайся.

Нищий

Иду, иду!

Замёрзну в раю –

Отогреюсь в аду.

Полоумная заворачивает котёнка в тряпьё, тот кричит

и вырывается.

Лови, держи!

Скачут крысы,

Верхом – вши.

Заходи справа!

Через площадь, по направлению к городским воротам, проезжает императорская карета, запряжённая множеством лошадей, цугом. В окошке виден густой каштановый парик и женская головка в чёрной накидке.

(Голоса в толпе)

Леопольд!

Император…

С императрицей.

        Лейтенант

Рас-с-ступись!

        Полоумная

Скатертью дорога!

        Лейтенант

Постор-р-онись!

        Полоумная

Император с женой –

За городской стеной.

Котёнок убежал (плачет)

        Астроном (ученику)

Так вот, Нико, уже неделю

В созвездье Лиры, в самом деле,

Комета яркая видна.

Я не астролог, но она,

Меня волнует почему-то,

Тревожно как-то мне, как будто

Грозит бедою нам звезда…

        Ученик

Учитель, в чём же тут беда? –

Минует Землю глыба льда…

        Астроном

Тоска сердечная – вот чудо!

Через площадь идут Эразм с Иоахимом.

        Эразм

Ну что, закончил ты портрет?

        Иоахим

Представь себе, почти что… нет.

То есть, почти что да, но что-то

Меня заботит, друг-поэт,

Когда гляжу я на портрет,

Меня какая-то забота…

        Эразм

Что-что?

        Иоахим

               Во взгляде женских глаз…

Не то, не так… на этот раз

Мне кисть как будто изменяет,

Малюет по холсту сама;

И, слой за слоем, проступает

Не та, возьми её чума!

        Эразм

Уж эти женщины! Не чудо,

Что на картине не она:

Та в это время у окна

Стоит – о, женские причуды! –

Мечтанием увлечена.

А может, шёлковой шнуровкой,

А может юношей-слугой,

Или подарок дорогой

Сейчас в ушко вдевает ловко.

        Иоахим

Нет, тут, брат, странные дела…

        Эразм

Ну да – налево кисть пошла.

        (читает)

Почто не слушается кисть

С утра Иоахима?

За трезвость, патер, помолись,

Студент, спешащий мимо.

И ты, красавица, нежна,

С жемчужиною в ушке.

И ты, столь верная жена,

Привстав с чужой подушки!

Иоахим, приди во храм

И закажи молебен.

Потом мы выпьем по сто грамм:

Душе покой потребен.

Тогда мила нам даль и высь,

И запахи, и звуки:

Как странно, что с утра тряслись

У Иоахима руки!

             (проходят)

        Картина двенадцатая

Ночь. Полнолуние. Городская окраина.

Амелия

Печальна ночь, печальное известье…

Луна в ветвях младенчески кругла.

Свиданья миг на нашем милом месте,

Здесь целый век тебя я прождала…

Вот слива тут, вон яблоня, там липка.

Зачем со мной приветливы они?

Луна вверху, внизу Дуная зыбка,

На зубьях стен – тревожные огни.

Всё спит кругом, легко сквозь сон вздыхая –

Поля, холмы, лишь у стенных ворот

Оружьем звякнет стража городская

И вдоль стены, отбросив тень, пойдёт.

На небе свет; пред полною луною

Поблекли звёзды, гаснет Млечный Путь…

Моя любовь сильней с моей виною...

Шаги!.. Мой друг, склонись ко мне на грудь…

Августин

На грудь к тебе?.. Нет, пухлыми руками

Пучок твой Швайнер станет распускать,

Увесит ночь твою окороками

И будет небо в бочку наливать.

Украсит грудь твою пивною пеной,

А губ цветок сорвёт и бросит прочь,

И в твой венок вплетёт змею-измену,

Растя не чад, а сало день и ночь. 

Амелия

Мой друг, но я не так и виновата:

Отца спасти должна… А вот вина:

Нет мужа мне – я остаюсь одна,

Безмужняя до самого заката…

Не видеть больше мне родных очей,

Не слышать звуков милых и речей,

Как струн твоей печальной мандолины.

Не донести к тебе любви своей,

Не расплескав напитка чаши винной.

Луну наполовину скрывает облако.

На берегу, в темноте, пошатываясь, появляются два силуэта.

Первый стражник

Снимая шлем, не вычерпай Дунай! –

Умойся, Лукас! Будет, так и знай

Нам на орехи: вспомним капитана!

Второй стражник

А ты покуда флягу вынимай:

Далёк рассвет: ещё трезветь нам рано.

(поёт)

В детстве я играл в бутылку,

На полу её вертел.

А подрос – характер пылкий

Мой к спиртному охладел.

Тра-ля, траля-ля-ля,

Траля-ля-ля – бум.

Капитан меня похвалит,

Скажет: Лукас, бог с тобой!

На единственной медали –

Кружка с пенною водой.

Тра-ля, тра-ля-ля-ля,

Траля-ля-ля – бум.

Не люблю вино и пиво

Пить по праздникам большим,

Но зато по будням криво

Я хожу по мостовым.

Тра-ля, траля-ля-ля,

Траля-ля-ля – бум.

(исчезают в темноте)

Конец первого действия