Неожиданные ожидаемые встречи 0/10

3

Микеланджело:

Знаю я, что некий немец

Из Киргизии, когда-то

Пожелал лепить Давида.

Он сказал тебе, что руки

Стосковались уж по глине,

По движеньям эластичным,

Мнущих плоть сырую, пальцев.

Пустовать не могут руки –

И пивную кружку держат

Целый день они, с тоскою...

Он сказал тебе однажды:

«Я б с тебя лепил Давида,

Бледный юноша: рассеян

Взгляд, опущенное веко

Не от мира... Нос с горбинкой.

Я:

Это было; не проходит,

Что впечаталось глубоко

В сердце юное – быть может,

Повстречаю я Адольфа –

Не в пивной, так в вечном Оше.

Подойдёт, меня узнает

В старике с горящим взглядом.

Скажет: «Так и не слепил я

Своего Давида.

4

А потом, мой дядя, встречу

Я тебя с гитарой хрупкой,

Что не раз умело Маркин,

Твой лютье застольный, клеил.

Вот и снова лак златистый

Рана тонко рассекает.

Не звучит гитара, треснув,

Не ворочаются пальцы, –

Тридцать лет уж, как опухли…

Но назавтра будет утро,

Встанешь свежий, как огурчик.

Маркин вынет инструменты,

На верстак положит, трезвый:

Глянет оком просветлённым,

Коренастый, низкорослый,

Как войны, без рафинада,

Недовыросшие дети;

Смажет клеем чудодейным,

Стянет треснувшую рану.

«Здравствуй, Слава!», – я промолвлю.

«Здравствуй, Котик» – мне ответишь.

5

Ты по улице вечерней,

Под волшебными огнями –

Под лучами золотыми,

Вёл меня «за ручку», Слава,

Долго ль коротко ль, с концерта.

Там – играл на шестиструнке

«Светит месяц, светит ясный»,

Не такой, как был, домашний,

Не простой мой дядя, Слава.

Всё ещё блондин – но туфли

Были лаковые, чёрный

Был костюм, бела рубашка –

Строгий галстук посредине:

В мир со звуком выступали,

Как цветные барельефы,

Неба ранние приметы.