Дары (продолжение) 10/10

КРЕЩЕНИЕ

Стужа выдалась редкой.

Жизнь как сажа бела —

Даже птицы на ветках

Околели дотла.

Вдоль заезженных улиц,

Вдоль реки допоздна

Одиноко, сутулясь,

Тихо бродит луна.

И туманом томленье

Подуставшей воды,

И холодное жженье

Запоздалой звезды…

Я в такую погоду

Никуда не пойду:

Ни по свет, ни по воду,

Ни во церковь к Христу.

Покрестить ты, касатик,

Выбрал зябкие дни —

Просидят на полатях

Христиане твои.

ПУТЬ

Планеты уходят затем, чтоб уйти,

Трава увядает, чтоб снова расти.

Та самая нынче трава?

Она прошлым летом казалась сочней —

Росла торопясь, не смыкая очей,

И ночью и днём на дворе, где дрова.

Теперь ни жива ни мертва.

Трава улеглась, как жена под бочок,

Да так, что я сердца услышал толчок.

Та самая нынче жена?

С какою развёлся, была поумней,

С которой живу — вспоминает о ней

И часто вздыхает, бледна.

И страны уходят — как зыбкий песок.

Тревожная жилка терзает висок:

Та самая нынче страна?

Что в прошлом осталась, казалась добрей:

Я помню глаза незнакомых людей —

Глубокие, словно без дна.

И воды текут, чтоб утечь навсегда,

Но снова весной прибывает вода.

Та самая нынче вода?

Ушедшая чище, прозрачней настоль,

Насколько сильнее я чувствую боль.

Потерь наступила страда.

Паломников реки сливаются в крест,

Невесть из каких они прибыли мест —

Да мало ли мест на земле?

Не всё ли равно, где споют «Упокой

Господь его душу» и осень листвой

Укроет могилу во мгле?

Звезда, упорхнув из вселенских глубин,

Вглядится в поля, деревеньку, овин,

Подсветит каёмку пруда…

Коль путник ночной не заметит звезду

(Какая мне разница, ту иль не ту?), —

Уйдёт, не оставив следа.

КАРТОШИНА

Игра есть у подростков на селе:

Картошину обвязывают нитью

И у окна цепляют в полумгле,

А после дёргают за нитку из укрытья.

Хозяин спит, вдруг раздаётся стук —

Мигает свет, грохочет в доме утварь…

В глазах недоумение, испуг,

Как будто прозевал трудяга утро.

Я тоже был «колхозной пацанвой».

Мы конюха однажды разыграли —

Егора. Долго тряс он головой,

Качался, словно лодка на причале.

Очнувшись, догадался: ребятня.

Наружу с руганью: «Ужо держитесь черти!»

Оглоблю выдрал с корнем из плетня —

Перепугал, бугай, до полусмерти.

Мы шли домой, разбрасывая снег,

Нахохотавшись, вымерзнув на воле,

А в это время старый человек,

Преодолев заснеженное поле,

Искал ночлег. Он тоже постучал

В окно Егора. Падая от ветра,

Наверно что-то немощно кричал —

Просил впустить. Но не было ответа.

Собрался утром люд со всех сторон.

«В заулке — мёртвый», — плакала Ненила…

Три долгих года после похорон

Сыра земля картофель не родила.

РУСЬ

Звезда на нитке шелкопряда

И россыпь в ковшике блестит...

Луны над озером не надо —

На небе месяц-травести.

Анорексичные, порхают

Над лугом бабочки — апрель.

Сюда детей приносит аист,

Водой здесь поит журавель.

У церкви крест приподнят к небу

Крючком распахнутых ворот,

Напоминает мякиш хлеба

Дорога с лужами вразброд…

Прекрасна Русь! Обильна полночь

Тяжёлой чистою росой,

Туман как сваренная полба

Лежит над лесополосой…

Но понапрасну год от года

Природа капает елей:

Мне б выйти во поле с народом,

Но нет народа на селе.

Жизнь проживая как придётся,

Воспринимая Русь как сон,

Я знаю: там, где тонко, — рвётся,

Где бьётся — раздаётся звон.