Счастливое лето 10/10

Лето начинается весной. Май давно превратился в дополнительный летний месяц. Невозможно сидеть за партами, когда так ярко светит солнце. И я всё чаще пропускаю последние уроки. Весь год ждёшь летние каникулы и даже готова читать стихи на майской линейке о том, как грустно расставаться со школой. Но честно, ничего нет в этом грустного. Впереди счастливое лето!

Мне десять, а сестре девять лет. В то долгое лето мы с папой и мамой строили дом. Сначала корчевали пни на участке среди огромных сосен. Сосны росли повсюду и были настолько высоки, что задевали небо. Я вглядывалась в вышину, и голова начинала кружиться. Казалось, не облака плывут по небу, а мы – я, сосны, папа, колодец, который только начали копать.… Облака смеются над нами: не можете удержать Землю. Обидевшись, я садилась на корточки и пыталась удержать землю за траву. Но чувствовала, как трава сопротивляется.
Папе помогали друзья. Некоторых я уже узнавала. Они бывали у нас дома. Высокий, нескладный дядя Петя и дядя Витя со смешным прозвищем «Синий нос». Они постоянно шутили, и лес наполнялся их смехом, и будто смеялся вместе с ними. Так начиналось лето.

Когда пни на участке закончились, время, будто замедлилось. Дни стали не так быстро пролетать.  Папа всё время занят на стройке. Мы с сестрой заделались следопытами, а попросту «путались под ногами».

Участок нам выделили в таком месте, где раньше ходили только медведи, лисы и зайцы. Однажды я увидела змею возле родника, маленькую, похожую на корень растения, высунувшийся на тропинку погреться. Я даже не обратила внимания на этот  корешок. На тропе таких гладких, отполированных ботинками и сапогами лежало много. Я уже занесла ногу над корягой, как она взвилась и отскочила на метр вперёд. Вот это да! Я даже не успела испугаться, так быстро всё произошло. На крик прибежали взрослые и стали искать «наверное, ужика» в дровянике. Я помню, как чернели наточенные лопаты и блестели топоры. Было в этом что-то первобытное… Охота.

С утра до позднего вечера  на нашем участке, да и на соседних, мерно стучали молотки и нервно визжали пилы. К этой опере привыкаешь и даже не замечаешь вовсе, пока вечером все разом не притихнут. И тут понимаешь, что такое настоящая тишина! Это когда даже сердце слышно, как оно волнуется. Смоляная тишина, покой.

Самое запоминающееся событие на стройке – сотворение крыши. Я сижу напротив папы и подаю ему длинные гвозди. Наверное, сотки! Папа двумя ударами забивает гвозди: они входят в деревянные бруски, как в масло. Папа самый сильный и самый загорелый, и самый-самый. Я вижу, как пот стекает с его лба и катится по щеке. Солнце высоко. Мы спускаемся вниз. Пора мыть руки и идти к столу. Вода в баках нагрелась. Папа подхватывает меня и опускает в воду с головой. Не страшно! Папа тут же выдёргивает охлаждённую тушку из воды и смотрит в мои огромные блестящие черносливины! Сам обливается из ведра. К столу идём мокрыми и счастливыми.
В обед обычно ели окрошку или крошили салат из помидор и огурцов на скорую руку и в прикуску брали отварную горячую картошку. А то и уху варили. Рядом находилось чудесное озеро с «зеркальными» карпами, так называл их папа. Рыбаки охотно продавали пару живых ещё рыбёх. Мы с сестрой помогали с обедом маме. Всё равно нас  не отпускали на озеро одних. Глубокое и холодное ещё…

Вечером пили свежий чай под временным навесом, спасаясь от ещё распалённого солнца. Разговаривали, смеялись. Эмалированные кружки обжигали губы, но мы прихлёбывали горячий взвар с каким-то особым удовольствием. Чай пах лесными травами. Это мамина волшба. Папа доставал из глубоких карманов рабочей жилетки карамель. Он раскрывал большие ладони, и это было сравнимо с чудом. Мы-то знали, это подарок от белочек. Такое случалось не каждый раз, и, видя лакомство, мы не хуже рыжих хитрых белок пытались схватить из папиных ладоней самые вкусные! Как сейчас помню вкус карамели: «Клубника со сливками», «Сливовая», «Снежок», «Гусиные лапки» … В лесу эти конфеты становились необыкновенно вкусными.

Мне казалось, пока папа рядом, и лето не кончается. Он всегда придумывал что-то интересное для нас. То мы собирали камни для дорожки, то лепили из глины горшки, то соревновались, кто лучше покрасит забор. Задания появлялись как из рога изобилия. К вечеру все валились с ног. Но засыпали с улыбками.
Однажды мы устраивали качели на корявой сосне, которая осталась расти с краю на участке. Пока папа закидывал верёвки, больше похожие на канаты, нам с сестрой дали задание зашкурить доску-седушку и выжечь на ней рисунок. Папа выдал нам наждачную шкурку и два увеличительных стекла.  Я выжигала солнце, а сестра –  дом. Рисунки получились слегка кривоватыми, но своими! Качели детства живы до сих пор.
Почему я это помню? Трудно сказать. Может быть, потому, что лето показалось долгим, а может, потому, что папа находился всё время с нами. А может, просто строить общий дом – это любовь на всю жизнь.