СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ 10/10

В то время я гостила на земле...

--А. Ахматова

Пожелтевшая послевоенная фотография.  Случайно сделанная, чудом уцелевшая.  Тёртые серые края, трещины.  Дорогие лица мальчишек нашего двора.  Почти дюжина.  Все в обнимку.  Кто улыбается, кто — нет.  Кто с мячом, едва пережившим многолетнее насилье.  Кто на ржавом детском велосипеде, который сейчас было бы стыдно «прилюдно» выбросить в мусорник.

Долго смотрю на фото и не могу оторваться.  Не помню, о чем мы говорили, но вглядываясь в лица друзей я слышу голос каждого из них.  Что же такого необычайного ты узрел в этом фото?  Есть в нём что-то неизъяснимое, что не даёт оторваться.  Что, если спросить приятеля (легкомысленно надеясь на его «проникновенное» истолкование)?  — Ничего особенного, — ответит он с улыбкой, мельком взглянув на фотографию, и тут же вернёт её тебе.

Отчего же так щемит сердце?  Эти мальчишки мне дороги теми, кем они были для меня тогда; не теми, кем стали потом.  Тем более, что слово «потом» для них не имеет смысла.  Я знаю, чем они уже стали.  Знаю только я.  Выживший.  До поры.  Некому больше знать.  Я тоже вскоре неохотно примкну.  Когда придёт черёд.  Не ослушаешься.  Ибо насколько бы весело и дружелюбно ни подмигивало тебе время, намекая на твой непременный выигрыш в пасьянсе между вами, у него всегда для тебя спрятана в рукаве последняя карта.  При этом оно великодушно прощает твои маленькие, почти невинные безуспешные уловки (вспомним изнурительные занятия физкультурой…) чтобы ослабить его нежную мёртвую хватку на твоём горле.  В итоге некому даже судить, велась ли ваша игра честно.  Впрочем, есть кому.  Само время есть мерило вещей.  С правом окончательного безжалостного приговора.  Поэтому кажется сомнительным, чтобы оно играло против себя…  Думается, что если уж Время не сочло нужным пощадить самого Баха, то нам, прочим, не пристало сетовать.

А всё-таки, был ли тот чудесный миг на самом деле?  Картинка показывает, что, вроде был.  Или всё же не был?  Нет, вроде не был.  Не мог быть!  Некому подтвердить.  Всех, кто карточкой представлен, уже давно нет.  Даже меня, ТОГО, тоже нет!  Так были ли мы когда-то на этой земле?  Теми, на фото.  И нужно ли кому-нибудь, кроме меня, доказать, что мы были?  Никто, собственно, и не просит доказательства — некому испросить.  Да и само доказательство было бы слишком путанным и неинтересным собеседнику, быстро пожалевшему о своём никчёмном вопросе.  А действительно, разве кому-нибудь есть до всего этого дело?  Никому.  Ну, были.  Или не были.  Какая разница?

Вы, правда, можете высокомерно спросить: — «Похоже, ты возомнил, что обладаешь монополией на память об ушедших?  У них ведь есть дети-внуки, которые их, возможно, любили.  Не меньше, чем ты!».  Да, это почти правда.  Однако, у них ведь своя, совсем другая память.  Не моя.  Их память о совершенно других, в чём-то чужих и незнакомых мне людях.  Пожалуйста, не трогайте мою память, смиритесь со своей.

Кусочек полуистлевшей бумаги…  Если его выбросить, в мире ничто не изменится.  Даже для меня!  Так говорит логика.  Ведь об этом «событии» никто никогда не узнает.  Тем более, что я сам позабыл множество по-настоящему серьёзных событий собственной жизни, которые должен бы помнить.  Почему же я так дорожу этой пожелтевшей картонкой?  Может, всё как раз наоборот?  Может, это она меня преследует?  Нет, просто минутное наважденье…  Бывает…  У меня что, нет других дел?  Вроде, пока есть.  Есть даже, так называемые, «важные».  И, вдобавок, тысячи компьютерных файлов, которые «могут пригодиться».  Кому?  Когда?  Есть ли на этой земле кто-нибудь в здравом уме, кто бы остановился, воздел очи к небу, крепко прижал к груди мои файлы и уронил на них «скупую слезу»?

Глупые фантазии.  Надо бы заняться чем-то по-настоящему важным.  Вот и хорошо, что вспомнил — забыл посуду помыть!..