Радуга 10/10

* * *

На золотом сидят пригреве

Боровики, как на крыльце:

Король, царевич, королевич,

Царь с цесаревичем в чепце.

Я их кручу во мху упрямо,

Как взрослый, не жалея рук,

И даже отключилась память

О том, что видел здесь гадюк.

Ура! Заполнено ведёрко!

От счастья кепка набекрень!

Но счастье не бывает долгим —

Подставил ножку ясный пень.

* * *

      Жизнь — это плесень,

      В собственном развитии

      Убивающая себя.

      Откровение грибника

Космос напичкан спорами —

Значит, растут грибы.

Пренебрегая ссорами

(Если бы да кабы...),

С ножичками, корзинами —

Наглой гурьбою в лес.

Мечется за осинами

Аляповатый бес.

Падают звёзды замертво

На запотевший плёс.

Махонькие (для маменьки)

Я в туеске принёс

Звёзды — пускай посветят ей

В месте, где нет огня...

Мама, и после смерти

Не забывай меня.

* * *

Едким запахом грибов полон лес осенний,

Дед собрал ведро шляков* — недалёкий зреньем…

Расступайтесь камыши! — чалит старче лодку,

На помин грибной души наливает водку.

Собрались деды в кружок, пацанята рядом —

Затянуло весь ложок едким самосадом.

Облаками паука фирменные нити,

Тихо плещется река простынёй в корыте.

Встретит мама у ворот, киселя даст кружку…

Дедовы — за огород, а мои — на сушку.

________________________________________

* Шляк — переросший гриб (местное).

* * *

Утро тенистое.

Приземлившиеся ночью

мухоморы-парашютисты

с кочки на кочку, под сосны-ели,

травами, мхами, красно-белые,

и машут руками.

Птица: «тень-тинь-тень»,

с пня на пень, затем на мох,

на мухомор.

Глупая птица, он не годится:

мухомор не корм — мухам мор.

Дятел тут как тут.

За шиворот упал паук —

карабкается, щекочет,

выкарабкаться хочет...

Шиворот-навыворот

паука вытряхнул.

Дирижёр — ольха, сцена — бугор,

на бугре мухоморов хор —

дразнятся.

Один важный,

как утюг бумажный,

даже свистнул дважды.

Погоди, друг, я тебе...

Впереди стук.

Дятел, скажи, где прячется боровик —

боровой князь, а?

Вижу! На бугорке — на солнцепёке.

Стоит подбоченясь, статный, высокий,

никого не боясь.

Назвался князем, полезай пузом —

рядом с белым груздем

в кузов!

* * *

Есть кладбище в пространстве между сёл —

В лесу, как будто связанном на спицах.

«Иринка, погляди-ка! Я набрёл

На борового сказочного принца!»

«Не рви, Серёжка! Видишь, он торчит

У крестика?! Он призрак настоящий!

И недовольно дедушка ворчит,

Коль с кладбища грибы домашним тащим…»

«Зачем они на кладбище растут,

А не по краю леса на просвете?

Не подберём, за нами подберут

Другие неразборчивые дети».

С усердием я выдернул грибок,

За ним ещё один — все передал Иринке.

Так, помолясь за умерших часок,

С подружкой и собрали по корзинке.

* * *

Сморчки, раскинувши мозгами,

Расселись греться у пенька.

Они надоедают маме

И деду — примесью песка.

Они буграми из-под наста,

Они что грязь из-под колёс,

Как ясень, вспыхнувший неясно

Листвою, липкою от слёз.

Я слышу шорох горностая,

Дороги одичалой шум…

Растут сморчки, напоминая

О вьюге, и тревожат ум.

* * *

Когда с корзиною в руках

Умру, как Александр Глебыч,

Как споры, мой постылый прах

Под надвигающимся небом

Развеет ветер, дерева

Отринут листья что есть мочи, —

Взойдёт беспамятства трава,

И чередою многоточий

На проливные провода,

Кряхтя, усядутся вороны,

Минует рыба невода

И письма разбросают клёны…

А ночью — чудо из чудес —

На непрочитанные письма

Слетятся ангелы с небес.

И разлетятся — только свистни.