Бойня 10/10

                "Вначале они обходили мёртвых - тех,

                кто упал сам, а потом добивали раненых..."

          В колонии молодых парней, осужденных от шести месяцев до одного года за дезертирство из школы ФЗО или ремесленного училища, с издёвкой называли "смертниками", подчёркивая их полное бесправие в неформальной иерархии, сложившейся в местах лишения свободы.

По утрам они собирали из бараков в полуразвалившийся "сарай-ледник" окоченевшие за ночь трупы; таскали на носилках в медсанчасть чуть живых доходяг; убирали всякий хлам, мусор, параши; вывозили в бочках дерьмо из уборной.

          Наиболее озверевшие блатные, приговоренные к большим срокам заключения, постоянно издевались над ними, оскорбляли и унижали. По воровским понятиям, за любую серьёзную провинность представители высшей тюремной касты (или "масти") могли слегка придушить полотенцем намеченную жертву до бессознательного состояния и надругаться над беспомощным телом.

"Суки" под угрозой ножа насиловали молодых парней, костяшками домино выбивали передние зубы и принуждали к оральному сексу.

          В колонии между заключёнными назревал серьёзный конфликт, как фурункул на воспалённой коже. Словесные перепалки перерастали в единичные драки или в периодические схватки с незначительными кровопусканиями. Администрации лагеря это было на руку, так как легче управлять теми, кто забит и существует в страхе.

          Запланированная бойня произошла летом 1951 года в столовой после завтрака. Свора озверевших уголовников, "смертников", власовцев, бывших полицаев и членов ОУН с мыслями о безвозвратном, давно ушедшем человеческом прошлом, проклиная своё скотское настоящее, пошли стенка на стенку. Ненавистным противникам заключённые кромсали осточертевшую робу острыми проволочными крючками-царапульками. Заточками уродовали скрюченные тела случайно подвернувшихся доходяг. Им вспарывали впалые грудные клетки и безобразно вдавленные животы; гнутыми обрезками арматуры ломали костлявые конечности; кастетами и ржавыми кусками металлических труб пробивали набитые мыслями стриженные головы.

          Вначале заварухи, воспользовавшись суматохой, сидевшие за отдельными столами два сифилитика, четыре туберкулёзника и кучка "опущенных", спасая свои жизни юркнули в посудомойку, забрались под лавки и укрылись тазиками для мытья посуды.

          В разыгравшемся побоище "бандеровцы" сорвали у Серёжи Скорика символ христианской веры — нательный крестик и втоптали в грязный, забрызганный кровью пол; затем ударом кастета с чудовищной силой проломили Сергею череп и опрокинули навзничь.

          Вооружённая автоматами охрана штурмом захватила разгромленную столовую и подавила ужасную бойню, после чего всех ходячих, легко раненых, воющих, рычащих и ползающих согнали к воротам лагеря, положили в грязь и жестоко избили.

          Ближе к полудню в медсанчасти колонии, лежа на топчане, не приходя в сознание, Сергей Скорик скончался.

          После предварительного расследования массовых беспорядков в зоне, администрация колонии сформировала похоронную команду из числа осуждённых староверов-беспоповцев (кержаков), которые наиболее терпимы к живым и мёртвым. Они занимали нейтральное положение во взаимоотношениях между заключёнными, наиболее добросовестно выполняли порученную работу. Покойников разложили в четырёхугольные ящики со щелями, наспех сколоченными из горбыля, закрыли тряпками, притащили носилки и отнесли на лагерный погост в заранее вырытые бульдозером траншеи. Выложили в ряд, закопали землёй вперемешку с глиной, вбили колышки с номерами захоронения.

          Вот и оборвалась тонкая ниточка, по мужской линии рода фронтовика-танкиста Фёдора Денисовича Скорика. Нет-нет, да и вспомнят две сестрички добрым словом братика своего Серёжу, невинно убиенного в самом расцвете сил. Помянут и поплачут не ... над могилкою.