Узкоколейка 10/10

На карте нигде этот путь не указан...

Его обнаружишь не с первого раза.

Заросшая просека наглухо скрыта

в лесу, где забвением воздух пропитан.

Маршрут незатейлив для мотоповозки.

Ветвями цепляют одежду берёзки.

За пару литровок в тупик и обратно

прокатит механик, житухой помятый.

Сквозь заросли тянутся в лиственной нише

корявые рельсы на шпалах прогнивших.

И нет здесь ни станций,  ни полустанков.

Лишь чёрною оспой - бараков останки.

На тёплую кровь гнус роится в атаку.

Чуть теплится жизнь – где-то лает собака.

Погибший кордон в глухомани таёжной...

А на сердце тяжко и как-то тревожно.

Мне кажется, слышу тягучие звуки -

камланье пилы, топоров перестуки.

И будто блуждают вдоль этой дороги

погибшие души из лагерных хроник.

Усталые лица теней эфемерных,

построивших эту железку-химеру

под ропот овчарок и брань вертухаев,

где жизнь, как свечной фитилёк, затухает.

Сквозь мысли проложена узкоколейка,

и тащит дрезина меня в телогрейке

в зловеще-пугающий пункт назначенья:

в тупик, из которого нет возвращенья.

Где судьбы, как бусы, рассыпаны в травах,

вкусившие лагерно-волчьей отравы,

в следах от колючки на вздувшихся венах

и с плотью с погибельных пятнах гангрены.

Что было тут – тайна, покрытая мраком,

а может быть - шлаком, а может быть - прахом.

И мало, кто сдюжил, и мало, кто выжил,

сгибаясь к земле под прицелами с вышек.

Забытая шпальная нитка аркана

похожа на шрам затянувшейся раны

на коже державы, под хвойной щетиной

скрывающей жертв паутины единой.

Цветут вдоль пути васильки и ромашки.

С механиком выпьем по паре рюмашек.

И прежним теперь мне не быть без сомненья.

Заплакало небо... Как Божье знаменье...