Трава 10/10

Спасибо, Виктория!

Спасибо, Миша.

Из статьи Н.Болдырева "Отравленная филология":

"Но у поэта есть еще один серьезный враг – привязанность к словам; да что там: рабствование у слов. Зачастую именно это делает его полеты тщетными, заражая их субъектностью "я", то есть актерством и самолюбованием. (Мир раздроблен на сцену и зрителей). Здесь-то особенно видна пропасть, возле которой происходит ментальный танец. Незабвенный мастер Хуэй-нэн говорил: "Невежды рассуждают о мудрости; мудрые хранят её в сердце. Простое говорение о ней моментально приводит ко лжи, а ложь – это уже не реальность". Иначе: поэтический танец происходит не из природы слов, а из природы сердца. Вот в чем секрет невозможности блефа. Контроль за словами поэта ведет не голова, но сердце; но не то сердце, которое задействовано в матрице. Пожалуй, что этого сердца уже в цивилизации нет. Его убили вместе с индейцами.
Почему существует круг непоэтов, устремляющихся к поэзии? Потому что поэт – только метафора человека. Тайна поэзии – это во многом тайна человека, когда он задает себе вопросы об истинном модусе своей жизни. Интерес человека к поэзии это не интерес к красивым словам, совсем напротив – интерес к красивым словам минует само существо поэтического модуса жизни.
Тем не менее, зачем измучивать себя выслеживанием тайн, зачем их выдумывать и сочинительствовать во имя их, если исток каждой вещи – не от мира сего? И ведь дело обстоит именно так. Такова природа и сущность любой, всякой вещи... Кроме той, что выставлена напоказ в качестве шедевра... А как же "Сикстинская мадонна" Рафаэля? Но ведь она существует лишь в виртуальной, измышленной сфере, где ты подвергнут массовому гипнозу. Тебе навязан экстаз и восхищение, тебе заданы точка обзора и сам вкус наслаждения. Картина Рафаэля божественна в той примышляемой нами сфере, где мы самочинно поставили себя в качестве продолжателей творенья Божьего. Повесь ее монах Рафаэль на стенку в своей монашеской каморке, и она бы превратилась в такую же вещь, что и его чайник, и табуретка в саду, осыпанная гнилыми листьями, мокнущая под дождем. Она вышла бы в свободу. В каморке она, подобная табуретке в саду или одинокому листу на ветке, обретает статус неведомой вещи, причастной к Антенне, в то время как на выставке или в музее она объявляется всего лишь прекрасной, то есть ввергнутой в ценники антропологического соревновательного тщеславия. (Было бы весьма ошибочно представлять, что табуреточку в келье монах небрежно пинает ногой, лишь иконке посвящая весь свой душевный трепет). Возникает ощущение, что чем более мы накапливаем прекрасных музейных вещей, тем слабее ощущаем эманации, идущие от каждой вещи".
 

Миша,  сейчас есть даже такой термин "филологическая поэзия", и он в общем о том же, о чём и пишет Болдырев, да и само название статьи "Отравленная филология" не случайно. Разумеется здесь и дело вкуса, но мне статья как раз очень близка. Полностью её можно прочитать в "Топосе". А действительно, я иногда могу сразу отличить стихи профессионального филолога. Но в твоих стихах этой "проф.деформации" как раз не заметно.

Я конечно согласен о нравственном роднике, но чтобы всё было просто, пока не вижу. Даже на этом сайте было много споров, а ясных выводов не намечается.

Спасибо, Тамара!

Спасибо, Сергей.

Миша, здесь всё нормально с русским языком. Если бы сказать это одной фразой, было бы так:
"Я хочу не букв, не строчек, а совсем простого".