Памятные закладки. Часть третья 0/10

Голубки и голубки

Как чистят перья резвые голубки,
А голубки вокруг, раздувшись, ходят,
А голубки свысока на них смотрят.
Голубки хвостик веером поднимут,
А клювиком под крылышком почистят.
Дивятся люди на сизарок кротких,
Дивятся на коричневых почтовых,
Оглядывают чопорных монахов
В воротниках высоких сверх затылка,
И чиграшей-придворных привечают.

Высоко голубятня забралась
И целый век стоит на курьих ножках.
Её сломают, доски унесут,
Решётку ржавую свернут в рулон,
В металлолом сдадут, или в деревню
Свезёт сосед, известный барахольщик –
На всю Ольховку. А пока с отцом
Мы смотрим в небо. Там, в десятый раз
Они по кругу словно хлопья пепла –
Летят, сверкая, в страшной вышине.
Оттуда нет возврата, но они –
На землю нашу всё-таки вернутся,
Рассядутся на тереме, воркуя.
А голубок с голубкою пугливой
Сольются в восхищённом поцелуе.

Красные и чёрные числа

К чему Москве все жалобы, все пени,
Всё глупое сиротство и сродство –
И наши песни лёгких лет и трудных,
И красных дней, и чёрных – календарных?
Зачем ей, древней, блещущей, звонящей,
Вознесшей чудотворную икону
Над аркою Варварской, горевать?
Зачем просить на паперти рубли
И чёрные от времени копейки?
Она и так богата и красна.
И даже в ложной нынешней короне,
По ободу в стоических зубцах,
На плеши, да в в наплечных горностаях.
Зачем ей, славной, этот мыший писк?
Сюда въезжал с дружиной Долгорукий
Поставить стены, город из села
Содеять, приготовив к возвышенью.
Здесь низкие кирпичные коморки
Кремля обхаживал суровый Грозный,
Тревожно в сумрак глядя над свечой.
А нервный Пётр отсюда гнал кобылу
В Преображенское построить полк,
Палить из пушек и ходить в атаку
Потешную – как пригодится всё
Потом!..  Наполеон победно
Вошёл сюда, но дух опустошенья
И запустенья – испугал пришельца,
Рождая страх в душе, холодной, смутной.

А я иду по улице Ольховской,
И дядя, лет шестнадцати, с футляром,
С гитарой в нём, мою сжимает руку,
Костяшками играя: это шутит
Со мною так любимый братик Слава
(Так называю я его – и так
Я думаю: что это брат мой старший).

Почтовые марки

Мадонна Литта, монна Бенуа,
Билибина берёзки, Васнецова
Богатыри и витязь на распутье,
А рядом, вся в зубцах, Елизавета –
Зубцы короны, зубчики оправы;
А рядом – рог, закрученный в баранку –
Эмблема почты на века, а рядом…
Цветные кольца Саппоро – и лыжник,
Несущийся с весёлого Олимпа…
Всё это марки, давние пришельцы
Со всех краёв неведомого света,
С печатями, в кармашках слюдяных.
Их достают, любуются, мечтают:
А хорошо бы дунуть в гнутый рог –
И гончих подозвать, и зверя
Гнать по полю закатною порой!
Потом обратно, отогнув слюду,
Кладут – и закрывают нежно
Альбом заветный, как учёный – атлас
Во времена Рембрандта или Доу.

Вот здесь они, как будто на кладбИще
Под сенью лип раскидистых могилки,
Могли бы обрести покой, уснуть,
Но нет – их вынимают, вертят в пальцах,
Разглядывают знаки водяные,
Пинцетом щиплют, продают, меняют,
Как века три назад крестьян – помещик,
Какой покой!? Одна неразбериха.
Но странно: всё к гармонии приводит
Один лишь краткий миг воспоминанья…
Как всё само собою за полвека
Устроилось: и день мой, как альбом,
Захлопнет скоро солнечный подросток.

На Неве

А на Неве, и плоской, и широкой,
Волнящееся зеркало лежит,
По берегам строенья отражая.
Особняки в наглаженных мундирах,
Содвинули, как по команде, ряд,
И встали "смирно", отомкнув штыки
Холодных шпилей, продырявив воды.
Меж ними дом, в который заходил
Поэт – беспечно полистать тома,
Окинуть взглядом лавку букиниста,
Учтиво поздороваться с владельцем,
Сложившим руки на груди в замок;
На первой строчке бросить графомана,
Оставить дилетанта на второй,
А критика досужего читать,
Пока не выбьет смех слезу печали
Из серых глаз, с зеленоватой дымкой.
Два раза был я в Городе Петра.
С отцом, гребя, на лодке по заливу
Катались мы, и лужею назвал
Я это нескончаемое море;
Сказал, чтоб скрыть восторженные слёзы…
А во второй, в последний раз – с женой
Моею первой был я – в Ленинграде,
Мы к Блоку заходили на квартиру,
Как в некий храм, где вместо образов –
Любови Дмитриевны облик в рамке,
С копною тёмной, поднятой с затылка
И на макушке убранной в пучок.
Сегодня в девять поутру не стало
Её, тогдашней спутницы моей.

2 июня 2019