В пасти чёрного дракона 10/10

Внуку Степанова Димону скоро стукнет шестнадцать.

Он круглосуточно "залипает" в дорогущем "айфоне",

в школу является в лучшем случае три раза в неделю,

играет, из дома выходит только за какой-то "жижей",

на реальную жизнь смотрит удивлённо и с презрением.

Родители на своё "чудо" давно махнули рукой,

оба подкидывают на карту ребёнку "тити-мити",

от дедов и бабок ждут бескорыстной любви к "дитю" —

увы, Степановы-старшие до судорог ненавидят лентяев.

Степанов прекрасно понимает, что тряпки-шмутки —

это просто мишура, которая слетает в тот момент,

когда люди попадают в очередную мясорубку,

затеянную теми, кто жаждет заработать на крови.

Степанов вспоминает себя в шестнадцать лет.

Сдав экзамены в институт, уехал учиться в город,

жил скромно, часто перебиваясь на одну стипендию,

подрабатывал везде, где только удавалось.

В те времена не было интернета, сотовых телефонов,

люди не прятались за звучные ник-неймы и аватарки,

государство взирало сверху строго, но справедливо,

смирные граждане жили неприхотливо и умеренно,

одевались почти одинаково — сейчас такого не понять.

Зато дышали будущим, рассчитывали далеко наперёд.

А потом "доброхоты" разрешили народу жить в кредит.

Наконец-то стало можно не скитаться по общагам,

не копить полжизни на захудалый "жигулёнок" —

но есть же в ипотеке что-то от продажи души дьяволу?

Демоны попадались попроще, зато куда более осязаемые.

Мир приходилось исследовать голыми руками.

И прилетало от первородного зла реально и ощутимо.

Много чего пришлось повидать в жизни Степанову,

развалившемуся на лоджии с ноутбуком под рукой,

но почему-то вспоминается ему восемьдесят третий,

такой же одуряюще жаркий июль посреди Хабаровска.

Лето в том году стоит настоящее, знойно-грозовое.

Отработав месяц в стройотряде посреди тайги,

Степанов едет в город — надо пересдать предмет.

«Теория вероятностей» висит, словно проклятие.

Денег нет, народ из общежития разъехался по домам,

заваленный весной экзамен сдать не получается —

на кафедре все в отпусках, деканат тоже закрыт.

Может, и к лучшему! Какая в жару математика…

С утра Степанов безнадёжно шлёпает в институт,

потом плетётся на "коробку" постучать в футбол.

Выигрыш — литр пива "Бархатное" под селёдочку,

а на ужин... кто-то да окликнет парня с гитарой!

Вечером дружной компанией студенты едут на пляж.

Пляж недалеко, за "Дальдизелем", там волшебно,

песок хранит солнечное тепло, девушки податливы,

у костра на берегу весело орут "За тех, кто в море".

В кустах ярко вспыхивают фары, заливаются свистки.

Милиция проводит рейд, борется с хулиганством.

Попадёшь — всё, пропал, напишут в институт,

отчислят за поведение и хрен кому что докажешь.

Случайные подруги-хохотушки бегут врассыпную,

Степанов тащит на себе в дупель пьяного друга,

на пляже кого-то вяжут, крутят руки, матерятся.

Денег нет, носков нет... Гори оно всё синим огнём!

И тут Степанов видит длинный мостик с поручнями,

ведущий к непонятному светящемуся шару на воде.

То ли маяк, то ли шахта, бродит какой-то человек...

Подводная лодка капитана Немо посреди Амура?!

Раздумывать некогда, Степанов спешит на свет,

волоча на себе тело бесчувственного приятеля,

на котором из одежды остались одни семейные трусы.

Знаменитый сюжет кино — Петька спасает Чапаева.

Оказывается, это насосная станция "Дальдизеля".

Завод стоит на высоком утёсе, туда качают воду.

Грохочущее хозяйство караулит странный мужик,

объясняющийся одними знаками и тычками.

Находиться внутри насосной человеку немыслимо.

Машины ревут так неистово, что хочется убежать.

Степанов смотрит на часы — до утра ещё далеко,

пьяный товарищ его преспокойно спит в каморке.

Хорошо пьяному, выпил лишку и спи, где упадёшь.

Но Степанов ни за какие коврижки тут не заснёт.

Ему до дрожи страшно оставаться здесь, под водой,

где алчные демоны-насосы караулят дыру в ад.

Неспроста китайцы зовут Амур "чёрным драконом".

Любая река похожа на цельное и разумное существо,

в воде селится всякая нечисть навроде русалок.

Степанову страшно даже глянуть на алчный зев.

Трамваи не ходят, кеды сгинули где-то в песке,

на выходе с пляжа стоят милицейские "бобики"...

За полночь с реки приходит холодный ветерок.

Маячить на "мостике" становится дискомфортно.

Летняя ночь быстро превращается в вялотекущий ад.

Спуститься в насосную себе дороже — оглохнешь.

Выйти наружу — через пять минут спешишь в тепло.

Прикорнуть негде, всё построено для лилипутов.

Стрелки часов словно приклеились к циферблату.

Степанов бродит туда-сюда, орёт благим матом,

поёт песни — всё равно никто ничего не услышит.

Чам-чам-чам — на один манер подпевают насосы.

Ночь нескончаема, она вязко сводит скулы горечью,

сводит с ума, шепчет что-то непонятное, страшное.

Степанов то и дело проваливается в мёртвый омут,

таращит глаза, снова и снова закуривает "Приму".

Машинист щерится и хлопает по плечу: рассвет!

Тьма на глазах теряет свою непроницаемость, сереет,

обретает привычные очертания, расцветает красками.

Степанов радуется и готов заплакать — как Хома Брут.

Они спускаются на берег и бредут к остановке трамвая.

Сердобольная вагоновожатая впускает их в вагон —

похмельных, босых, полуголых, шатающихся и дрожащих.

Скорей бы добраться до койки да завалиться спать!

Степанов откладывает ноутбук и блаженно улыбается.

Какова мораль? "Был я молод, и был я большой дурак..."

Очередная байка, только и всего — надо быть умнее.

А что, если эта история имела какой-то иной смысл?

Приятель Степанова станет известным бизнесменом,

но в конце 90-х таинственно исчезнет на рыбалке —

говорят, "помогли" ему утонуть соратнички по бизнесу,

не поделили какие-то акции и поставили вопрос ребром.

А вот Степанов не стал спускаться в глубины насосной,

выстоял в ту странную ночь, не уснул, дождался утра.

Может, потому и жив пока? Ау, речные демоны!

Виртуальные демоны внука Димона куда изощрённей...