Байки студента-разгильдяя. Ужасы кафедры ТОЭ. Часть 1 10/10

   ПРЕДЫСТОРИЯ

  Сегодняшняя тема, уже достаточно долго просилась на свет.

Но я относился к этому с некоторой опаской. Очень уж она кажется мне объёмной.

  Речь пойдёт о самом страшном предмете в нашем институте: ТОЭ.

Расшифровывается эта аббревиатура, как "Теоретические основы электротехники".

  По своей сути это был первый наш профильный предмет, изучению которого студентами был посвящён весь второй курс.

  Помню, как летом, по окончании первого курса - сидел я, как-то вечером, отдыхая после работы в стройотряде - на одной из длинных лавочек в скверике Ленина, перед нашими общежитиями.

Именно там и произошло у меня, совершенно случайное знакомство, с двумя слегка подвыпившими старшекурсниками.

  Собственно говоря, начало нашей беседы не было таким уж приятным: за что-то они попытались было на меня наехать, скорее всего спросили сигареты и спички, а я не курил.

  Впрочем, ребята эти почти сразу же активно дали задний ход, и наш дальнейший разговор проходил уже вполне мирно.

Спросив меня, с какого я курса и факультета, посоветовали они обратить особое внимание в дальнейшем на кафедру спецпредметов, и на кафедру ТОЭ, сказав, что с ними шутить нельзя, ни в коем случае.

  И, даже если со спецпредметами шутки и невнимательность ещё могут проскочить, то с ТОЭ это в любом случае обязательно закончится плохо!

  Выслушал я их. О чём-то мы ещё говорили некоторое время, да и разошлись, кто куда.

  На первом курсе этих опасных предметов у нас в расписании ещё не было.

Вообще, учёба на первом курсе, хотя и была разумеется значительно сложнее для усвоения, чем школьный материал, однако по сути оставалась вполне посильной практически для всех студентов, за крайне редкими исключениями.

  Окончив первый курс мне с некоторым трудом удалось попасть на работу в стройотряд, а не отправиться на какую-либо иную практику.

Работать пришлось непосредственно в самом г.Таганроге, на нулевом цикле строительства домов для преподавателей нашего института, а позднее в городской бригаде асфальтировщиков.

  Дело в том, что студентам конкретно этого стройотряда платили от института мало, но гарантировали на следующий год места в общежитиях!

  Поскольку в стройотряде закончили мы все работы, в самых последних числах августа; то я уехал домой, чтобы успеть отдохнуть, хотя бы неделю или две, лишь где-то за день-два до начала занятий на втором курсе!

  Не помню уже точно, кто из моих знакомых старшекурсников, убедил меня, что такой небольшой прогул посчитают вполне уважительным, в связи с обстоятельствами позднего окончания нами всех работ в стройотряде!

  Однако, уже дней через пять позвонил один из моих товарищей, Юрий Бондарь: сказал, что похоже назревает скандал, в связи с пропусками мною учёбы; и посоветовал не задерживаясь, вернуться в институт!

  Слегка обеспокоенный я тем не менее остался дома, до конца недели, а вечером в воскресенье, или рано утром в понедельник приехал в Таганрог.

  Если не ошибаюсь, то ещё до своего отъезда домой - я, как стройотрядовец, работавший на институтском объекте, уже получил желанный ордер в ту комнату общежития, где и стал позже жить, учась на втором курсе.

  Отчасти, именно поэтому, я и не особо спешил возвращаться!

  Итак, искали меня к этому моменту, во время занятий, уже - и на кафедре спецпредметов, и на ТОЭ!

  Но, если на спецпредмете - преподаватель, (почёсывая свой голый живот под форменной светлой рубашкой) всего лишь отпустил шуточку - по поводу "целины", которую я должен был сломать; то на ТОЭ всё, сразу же стало выглядеть - несколько по другому!

  Ещё до первого занятия по этому предмету, которое я посетил, мне рассказали, что ведёт его у нас, какой-то шумный великан, первым делом сообщивший нашей группе, что все студенты делятся им, исходя из его преподавательского опыта - на четырнадцать категорий(!)

- Высшая из них - большие интеллигенты. (в дальнейшем, среди всех нас - изучающих автоматику, в составе целых трёх групп; такими он выбрал лишь двоих моих одногруппников - Юрия Зарадского и Николая Балалаева),

- Вторая по рангу(также привилегированная и несравнимо большая по составу студентов группа)- интеллигенты,

- Трудящиеся (третья группа: лица не столь компетентные, как интеллигенты, но - честно грызущие гранит изучаемой ими науки).

  К сожалению, названия большинства из остальных групп - давно уже подзабылись мною, за прошедшие годы.

Но абсолютно точно, что - ниже всех, в этой иерархии располагались:

- усачи,

- хилые усачи,

- мошенники,

- (и, наконец) гвардейцы!

  Так вот, ещё даже, не увидев меня ни разу, этот преподаватель сходу записал меня в категорию "мошенников", всего то - за два пропуска мною, проведённых им у нас в группе, практических занятий!

  И как тут было, не вспомнить мне теперь, тот знаменательный разговор - состоявшийся всего лишь около месяца тому назад, со старшекурсниками, во время посиделок на общей лавочке!

  Когда наступило очередное занятие, в нашу аудиторию буквально влетел дядечка, весьма немалых габаритов!

Казалось, что рост у него был не менее двух метров; вес же составлял, как он сам нам потом говорил, примерно сто пятнадцать килограммов. Впрочем, думаю, что на самом деле весил он килограммов на десять побольше, чем заявлял тогда.

  Причём, заявление это было шумным, отчасти даже эпатажным, что вполне соответствовало личности нашего преподавателя, заведующего кафедрой ТОЭ Леонида Зиновьевича Фейгина.

- Сейчас-то я, почти дистрофик, во мне всего каких-то сто пятнадцать килограммов.

А вот, когда-то раньше, был ничего себе мужчиной, и весил в то время сто двадцать пять кило!

  Поздоровавшись с нами, преподаватель начал занятие с проверки присутствующих по журналу нашей группы.

Когда наступила моя очередь отозваться, он тут же рыкнул, чтобы я встал из-за стола и дал ему возможность рассмотреть меня - мошенника!

  Уже не помню, что именно я ему ответил на такое заявление, сослался скорее всего на сроки окончания работы в стройотряде, но - главное, мне удалось, сразу же попасть в нужный тон разговора; потому что Фейгин, разрешая сесть, мошенником меня уже не называл!

  Скажу сразу же, что до того, подобных людей мне встречать видимо не приходилось!

Несмотря на то, что Леонид Зиновьевич постоянно шутил и рассказывал прямо по ходу занятия, разные байки и истории, чувствовалось, что личность он очень даже непростая, а значит и вести себя с ним следует осторожно.

  По счастью для меня, стиль общения с этим преподавателем я нашёл, почти сразу же!

Тут уж, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.

  Дело в том, что я крайне мало занимался самостоятельной подготовкой к практическим занятием, по всем буквально предметам - в течение наших учебных семестров, до наступления очередного зачетно-экзаменационного периода.

Сачковал, одним словом, от всей души!

  Нас, впрочем, не особо-то и спрашивали, многие преподаватели - в это время.

  А вот Фейгин, уже на первом же занятии, на котором я поприсутствовал, успел вызвать несколько человек к доске, и устроить кое-кому из опрашиваемых им, солидную выволочку!

  Стало понятно, что читать излагаемый им материал, перед следующими занятиями - придётся обязательно.

  Однако, чтобы хорошо подготовить материал, требуется его прежде всего понять!

Видимо, что-то важное было пропущено у меня в конспекте, потому что цельная картинка никак не хотела складываться.

  Обнаружил же я это слишком поздно!

Пришлось идти на занятие, зная материал примерно наполовину нужного объёма.

И, как назло, Фейгин вызвал меня к доске, не то вторым, не то третьим!

  К этому времени он уже прогнал, одного из моих приятелей, за неточные ответы и ошибочное изложение темы на доске!

  А ко мне он неожиданно обратился так:

- Ну ка, интеллигент - поправьте вот эти уравнения, и рассказывайте нам данную тему дальше!

  Подойдя к доске, с достаточно уверенным видом, я начал править уравнение, а потом и рассказывать требуемое от меня.

Однако, багаж имевшихся в моём конспекте знаний стремительно уменьшался.

  Ещё две-три минуты, и я вынужден буду, умолкнув - проявить своё истинное лицо.

Невольно я стал говорить немного медленнее.

  Как вдруг, на моё счастье, прозвенел звонок возвещающий об окончании занятия!

В тот раз, на этом всё дело и прервалось.

  Преподаватель отправил меня к моему столу, не выразив, какого-либо негатива в мой адрес!

   И вот тут-то, в моём мозгу внезапно выкристаллизовалось понимание того, как мне следует себя вести с ним, в другой раз!

А проверить свою догадку предоставился случай, буквально на следующем же занятии.

   Я исходил из предположения, что главное для меня, не говорить Фейгину ничего неправильного!

Но, для этого следует вести свой разговор несколько медленнее нормального изложения, рисовать всё максимально аккуратно, итп!

   Пусть уж лучше он считает меня немного тугодумом, но знающим и хорошо понимающим этот предмет, чем студентом из лени не подготовившим материал,.. которого ему следует - всемерно пинать ногами.

   И когда через три-пять дней наступило следующее практическое занятие, Леонид Зиновьевич снова пригласил меня к доске.

Возможно он запомнил, что я недодал ему необходимой информации в предыдущий раз, и он захотел познакомиться со мной, как студентом, чуть более подробно.

   Как только меня вызвали к доске, я тут же принялся исполнять всё задуманное:

- держался внешне, максимально уверенно,

- рисовал на доске требовавшиеся чертежи и формулы, крайне тщательно и не спеша,

- объяснения начинал давать уверенным тоном, медленно, по мере того, как выполнял свой рисунок!

   В итоге, уже через пять-семь минут Фейгин, будучи по своему характеру человеком реактивным - не выдержал такого темпа, буквально вырвал у меня из рук мел, поспешно дорисовал на доске, то что ему было необходимо, и отправил меня на место со словами:

- садитесь, интеллигент,.. достаточно!..

  И сам стал продолжать дальнейшее объяснения темы!

   Когда же, через пару занятий, Леонид Зиновьевич снова попытался вызвать меня отвечать к доске, то вся история практически повторилась...

А в итоге, он стал считать меня "интеллигентом" (или же, возможно "трудящимся") по своей классификации; относился ко мне в дальнейшем весь семестр, неизменно хорошо, а вызывать к доске перестал совершенно!

  Вскоре у нас начались лабораторные работы.

Их специфической особенностью являлось то, что они включали в себя подготовительную часть, состоящую из предварительного домашнего расчёта каждым из студентов своего варианта какой-либо одной из изучаемых по каждой теме электрической величины.

  Каждый наш расчёт сопровождался построением в строго указанном преподавателем масштабе, графика осциллограммы, предположительно отражающей кривую изменения параметров данной величины, при определённых внешних воздействиях.

  Рисунок делался нами точно в рассчитанном масштабе на тонкой цветной миллиметровой бумаге.

  Преподаватель изучал расчёт и миллиметровку с рисунком, затем ставил на нём свою подпись и разрешал студенту идти готовить учебный стенд.

  После того, как все необходимые приборы и провода на стенде были студентом подключены должным образом, схему проверял лаборант, который и давал разрешение включить электропитание стенда.

   Помню один забавный случай (впрочем возможно это было уже не на ТОЭ, а произошло на кафедре электроники, на третьем курсе), когда пришедшая к нам из академического отпуска студентка Старикова, что-то подключила на своём стенде неправильно, и при подаче питания послышался ужасный скрежет, а из стенда пошёл небольшой дымок.

 - Да у Вас короткое замыкание! - кинулся к ней с криком лаборант, отвечавший материально за сохранность оборудования лаборатории, и спешивший выключить электропитание стенда.

  На что, нимало не смутившаяся великовозрастная студентка, стала его снисходительно успокаивать:

 - Ну что вы!.. Этого просто не может быть!.. Не волнуйтесь вы так!

  В общем же случае, на лабораторных по ТОЭ студент набирал свой вариант рассчитанный предварительно им в домашнем задании, подключал питание стенда и приборов, и получал на экране небольшого осциллографа какую-то реальную кривую, отражающую итог его работы.

  Преподаватель накладывал на экран миллиметровку данного студента. При этом расчётная осциллограмма и полученная практически кривая на экране должны были в точности совпасть, без малейших отклонений!

  Если совпадение было налицо, то студент получал разрешение идти защищать эту свою лабораторную работу перед преподавателем.

  Кроме Фейгина лабораторные работы принимал у нас старший преподаватель кафедры ТОЭ Михаил Борисович Мужичков.

  Половина группы отвечала одному из них, а другая половина - второму.

Мне крепко повезло сдавать работы в основном именно Михаилу Борисовичу.

  Всегда спокойный и неторопливый, он давал каждому севшему на защиту студенту по одной задаче, касавшейся защищаемой темы.

Если в результате подсчётов у меня получался красивый ответ, а именно целое число, безо всяких дробей, то можно было быть уверенным, что всё решено правильно!

  В этом случае Мужичков засчитывал лабораторную работу ничего дополнительно не спрашивая у студента!

  С Фейгиным же дело обстояло совершенно иначе.

Во первых ответы на его задачи всегда отличались кошмарно дробными числами, с некоторым количеством десятичных знаков после запятой.

А кроме того, Леонид Зиновьевич очень любил задавать студентам дополнительные вопросы!

  Естественно, что такая сдача превращалась в дополнительную пытку.

  Расскажу ещё об одном моменте таких защит.

В помещении лаборатории стенды стояли у стен, а посредине комнаты тянулся длиннейший стол, составленный из шести или семи примерно стандартных, с двух сторон которого сидели отвечающие и делающие свои подсчёты студенты.

   Торцы длинного стола оканчивались двумя стоящими поперёк него преподавательскими столами. За одним из них сидел Фейгин, а за вторым, лицом к нему Мужичков.

   По ходу всего занятия преподаватели добродушно беседовали между собой, обменивались свежими новостями, курили.

   Время от времени Фейгин вставал и не прерывая разговора прогуливался за нашими спинами.

   Подходя к столу Мужичкова он перебрасывался с тем ещё парой фраз, и неизменно тушил свою сигарету прямо в баночке для окурков стоящей перед тем!.. Затем, не спеша, Леонид Зиновьевич возвращался на своё место.

  Михаил Борисович не оставался однако в долгу!

Когда очередная его сигарета докуривалась им уже почти до фильтра, он также вставал, и прогулявшись вдоль наших столов, обязательно тушил её в баночке Леонида Зиновьевича!

  Наблюдать за этими преподавательскими прогулками, разговорами, и их милыми улыбками друг-другу со стороны - было достаточно весело!

  Однако, не стоит думать, что Учёба на кафедре ТОЭ во всех случаях была столь милой и куртуазной.

  По итогам того года в двух из трёх групп наших автоматчиков вылетело в академический отпуск, а затем, в большинстве случаев и из института по тридцать пять - сорок пять процентов студентов!

  Наша группа отделалась сравнительно легче других, однако и мы потеряли где-то человек пять, если я не ошибаюсь - очень славных ребят!

...Среди них ушли из группы, а так же из нашего института мои хорошие приятели - Серёжа Смирнов, Саша Котлов, Валера Стоянко...

  Можно сказать, что многие из нас, и я в том числе, проскочили на третий курс - почти на грани такого вылета!

  Однако рассказ мой, о взаимоотношениях с кафедрой ТОЭ, далеко ещё не окончен, по сути он только начинается, поэтому обо всём этом, наших зачётах, экзаменах, а так же и многом другом, читайте в следующих его частях!

2021