Встреча 10/10

Встреча

Александр Бочаров 55

        В середине сентябрьского дня я возвращался из прокуратуры домой по хорошо вымощенному тротуару, вдоль проспекта Строителей. Погода стояла прекрасная; полуденное солнце светило в затылок, а свежий, лёгкий ветер дул в спину со стороны залива Цимлянского водохранилища. С высоких, старых тополей, после засушливых дней конца лета, уже опадали первые жёлтые листья. Они причудливо и плавно опускались на землю, кружились на свободном ветру. В зарослях кустарников на различный лад щебетали маленькие, разноцветные птички...

        Мне было как-то по своему уютно и тепло. Желание полюбоваться красотой осенней природы, переполняло: душу, сознание и мысли. 

        Буквально пару часов назад, какая-то ненужная суета и спешка не давали возможности спокойно осуществить это. Я никак не мог сосредоточиться на одной мысли, а именно, как примет меня помощник прокурора Антон Александрович, который предварительно пригласил по телефону в свой кабинет. Внутреннее напряжение оказалось напрасным, так как молодой человек, годившийся мне в сыновья, как-то волнительно, неуклюже и неловко стал объяснять то, что я и без него прекрасно знал. Во время беседы с ним, мой психологический настрой пришёл в норму и я, как прежде, стал спокойным и невозмутимым.

        Антон Александрович ещё минут десять говорил мне прописные истины, рисуясь и вожделенно поглядывая через полуоткрытую дверь на молодую девушку из очереди, сидящую в коридоре. Не узнав ничего нового по своему делу, я галантно раскланялся и покинул кабинет с чувством собственного превосходства в знании ответов на поставленные вопросы.

       И вот я здесь, среди красоты природы: разноцветных листиков и осенних цветов, растущих вдоль тротуара! Дышалось причудливо, легко и свежо, будто рядом не проезжая улица, а лесная дорога, ведущая вглубь сибирской тайги... Мое виртуальное воображение скользнуло так глубоко вовнутрь, что на какое-то время я оторвался от реальной действительности, которая поджидала меня совсем рядом за ... соседним кустом.

         А там было вот что.

        Справа, на краю скамейки-дивана, аккуратно стояли растоптанные кроссовки с жёлтым кантом по верху светлой подошвы, а немного выше, на спинке дивана, висели заштопанные серые носки, вывернутые наизнанку. На декоративно подрезанном кустарнике, для живой изгороди, покоилась вязаная спортивная шапочка "Sport" и поношенная кепка "Жириновка" из чёрного драпа, прижатая костылём с намотанными бинтами. Внутри картуза лежала приличная горсть разменной монеты, вперемешку с рублями, — от одного до десяти; по центру донышка головного убора красовалась бумажная купюра номиналом в сто рублей, прикрытая ржавой связкой ключей от амбарных замков. Под скамейкой валялись: пустая бутылка "Фанта", сплюснутая чёрно-зелёная алюминиевая банка из-под энергетического напитка, спичечный коробок и примятая пачка дешёвых сигарет "Дымок".

                Две ступни спящего мужчины с оттопыренными мизинцами и большими пальцами, были развёрнуты в сторону заката солнца, на залив Цимлянского водохранилища. Белые, мясистые подушечки пяток не имели ни мозолей, ни порезов, ни трещин.
Голова лежащего покоилась на туго набитом рюкзаке то ли с продуктами, то ли с вещами. Ярко выраженный плоский, лысеющий затылок, с матовым оттенком, выделялся на вытянутом черепе, расширенным в верхней части. С боку был хорошо заметен наклон линии лба. Его глаза имели выпуклую, шарообразную форму, это было хорошо видно при повороте удалённых друг от друга глаз, когда мужчина неожиданно проснулся и посмотрел на меня. Несимметричное расположение глазниц придавало его взору некую размытость.

        Я заметил, что при взгляде он не пытался сконцентрироваться на мне, как на новом знакомом или на потенциальном собеседнике, а лишь скупо улыбнулся, что усилило раскосость его карих глаз. В этот момент мужчина крепко зевнул, приоткрыл рот и стали видны его редкие зубы с большой частью видимых десен. Кончик удлинённого носа имел заострённую форму и был загнут к низу, напоминая клюв птицы с ноздрями. С боку вид лица максимально приближался к треугольной форме, так как от височной до плоской затылочной области имелась втянутость головы, создающая эффект ярко выраженной сплющенности боковых поверхностей. Среди жёстких и тёмных волос отчётливо просматривалась седина; на левом виске имелась небольшая, овальная родинка. Нижняя губа была оттопырена и вывернута наружу до самой внутренней, толстой поверхности. Слабо выраженные мочки на ушах не были закруглены, а с нижних точек сразу переходили в щёки, поэтому нижняя и верхняя часть ушей плотно прижималась к голове. Зато середина уха выглядела причудливо отогнутой.

         Я обратил внимание на сносную опрятность сидевшего передо мной мужчины, от него не пахло дурно и не воняло.
Видимо он не лазил по помойкам, не спал по ночам в обнимку с собаками для сохранения тепла, спиртное пил немного и в меру, не ходил под себя в туалет, исправно стирал свою одежду, вовремя менял обувь и регулярно мыл своё тело. Бросалось в глаза и то, что его туловище, лежащее на скамейке, располагалось так, что мусорный ящик находился не рядом с головой, а в ногах. Казалось бы, — мелочь, но наблюдательный человек поймёт, что этот мужчина достаточно аккуратный и чистоплотный.

        Вдруг "бродяга" остановил свой блуждающий взгляд на мне, немного прищурился и "выпалил":

        - Алексей Иваныч! Ты это что ли?! Не узнал?

        Я поправил очки, внимательно пригляделся к мужику, как говорят в народе, "разул глаза", и с трудом признал, что передо мной стоит Боголюбов Колька, по прозвищу "Святоша", с которым больше тридцати пяти лет назад работал грузчиком в овощном магазине, в переулке Западный. За всю свою историю тот магазин горел раза три, скорей всего его поджигали, чтобы скрыть махинации и недостачи.

        - Иваныч, смотрю, а ты не меняешься. Время тебя не берёт. Породистый!

        - Сплюнь, Николай, а то, как ты, — по миру пойду...

        Мы обменялись рукопожатиями и сели на скамейку:

        - Что с тобой случилось? Рассказывай!

        - Как всегда работал на подхвате. Где грузят, — там и я. В девяностые сошёлся с одной женщиной, — с матерью-одиночкой. В меру выпивал... Вдвоём растили ребёнка, сначала она работала в детском садике, а потом пошла мыть полы в школе. Так и ходила следом за дочерью: та училась, а она — трудилась... Всё я потерял в те лихие годы - и свою однокомнатную квартиру, и здоровье, и сожительницу. Сейчас "кантуюсь в гостинке", на восьми квадратных метрах. Пенсия маленькая; однако "шныряю" по городу - то здесь, то там, — люди добрые помогают.

        - Что с ногами у тебя? Или для форса костыль носишь?

        - Всё без понтов! Колено болит, да и "варикозка" беспокоит. Работа грузчика даёт о себе знать! Слава Богу, что ещё грыжу не заработал.

        - Да, Коля, окунулся ты в омут! Но не серчай, — у других и хуже бывает.

        Алексей Иванович, да ты ещё тот снайпер с винтарём — ВС убойного калибра, бесшумный и беспламенный! — Так в Николае проявлялась давняя любовь к картинкам с эксклюзивным оружием. — Помню, как мы вчетвером работали грузчиками в одну смену, фур было много, одна за одной привозили в наш магазин капусту, прямо с колхозных полей. Вот мы в то время ухайдокались на разгрузке! Тогда кореец Миша предложил сдать пустую тару и купить вина. Но ты схитрил и отказался, сославшись на то, что тебе в ЛТП Батайска вшили ампулу от алкоголизма. Разыграл ты нас здорово! Мишка заинтересовался каким-то санитаром из ЛТП, ведь он сам лечился там от сильного пристрастия к зелёному змию. Ты так красочно описывал этот профилакторий, что Мишка-кореец ничего не заподозрил: совпадало всё - описание палат, имена медперсонала, всякие лазейки, различные забавы ... Хотя ты сам в ЛТП никогда и не был! По всей видимости, кто-то раньше "слил" тебе информацию про это учреждение, а ты этим воспользовался!"

        - Николай, а что мне оставалось делать?! После работы в магазине, надо было идти на завод в ночную смену. А туда пьяных не пускали! Думаю, что ты не обиделся при розливе вина, так как на вашем столе одним стаканом было меньше...

        Наступило недолгое молчание; каждый думал о своём. "Святоша" нарушил тишину и продолжил разговор:

        - Алексей, я здесь, под солнышком, иногда греюсь. Ноги в лучах солнца, а голова в тенёчке, — милое дело! А самое главное — уж слишком бойкое здесь место, люди снуют туда-сюда. Видел тебя пару раз, как ты в эти "конторы" ходишь, - он размашисто указал рукой в сторону прокуратуры города и на здание МУ МВД. - Ты думаешь, что я здесь сплю? Ан нет, не угадал бедолага! Пусть будет для тебя неприятной неожиданностью, однако мои глаза только прищурены, но многое видят. Тем более, что моё барахло здесь, на лавочке разложено, да и картуз для подаяния выставлен. Люди хорошие, душевные, добрые; кто рублик бросит, а иной и сотенкой порадует...За всем этим надо следить; глаз да глаз нужен. А вдруг что-нибудь ветром сдует! То-то ж и оно! - Он хлопнул себя по коленям руками и встал со скамейки.

         Солнце уходило на запад, в сторону яхт-клуба; своими лучами оно слегка прогревало наши непокрытые головы, лица и носы с растопыренными ноздрями, которые улавливали слабый дымок сгорающей на свалке древесины. Было неуютно и удушливо от нарастающего, едкого запаха... "Святоша" стал собираться домой, наставляя меня на верный, правильный путь:

         - Иваныч, ты с ментами не связывайся, — они люди занятые, нерасторопные; в основном работают на начальство и на себя. Для них твои бумажки — это хлам для архива. Здоровья не хватит, чтобы у них правды добиться! Помнишь в нашем магазине уборщицей тетя Галя работала? Так она часто говорила: "У нас правда одна, — манда без дна, а мочу держит".

          На этой волне я и расстался с ним, бросив напоследок пятьсот рублей в его поношенный головной убор.

          Прошло несколько месяцев после моего хождения по инстанциям, но я так ничего и не добился, лишь потерял личное время и поистратил свои нервы. Невидимая, призрачная правда бесследно растворилась в кабинетах двух "контор." Однако, я с каким-то теплом и добром вспоминаю прощальные, пророческие слова Николая Боголюбова по прозвищу "Святоша". Где ты, мой святой человек?! Слушай, друг, без тебя ... скучно жить!