Баллада о красной рыбе 10/10

Нахальный литовец Виргиниус Юозович Томулёнис ,

двухметровый рыжий парень родом из-под Паневежиса,

попал на оборонный завод в Амурске по великому блату.

Он отслужил на Крайнем Севере ефрейтором срочную,

хотел было уезжать на родной прибалтийский хутор,

но запал на местную рыбалку и речное раздолье,

женился на клуше, дочке партийного секретаря,

купил с рук лодку и стал плести по вечерам сетки.

Днём литовец дрых на заводском складе кислот,

отвечая начальству на все приказания "этта незаконно",

начальство бессильно плевало в ответ — прав, гад!

Без спецодежды, средств защиты и решения профкома

работать за гроши мог только наш, "советский человек".

Так и жили — литовец требовал того, что ему положено,

профсоюзник и администрация обходили его стороной,

а платить в кассе нахалу приходилось всё до копеечки.

По вечерам Томулёнис напивался и искал ссоры,

бродя по коридорам малосемейного общежития.

Долго искать тогда повод подраться не приходилось,

в Амурск на комсомольские стройки съехалась вся страна,

здесь приходилось постоянно следить за словами —

"интернационализм" тем и отличался от толерантности,

что прятать голову в песок считалось "западло".

В те годы существовала традиция напиваться в хлам.

Рабочий класс пил для того, чтоб ничего не помнить,

поскольку изнуряющий труд радости не приносил.

Радость была одна - напиться, подраться, потрахаться,

да так, чтоб наутро самому удивляться содеянному.

Ежемесячно собирая взносы ВЛКСМ, Степанов рисковал.

Платить "оккупантам" мзду жадный Томулёнис не хотел,

тая на хиловатого комсорга злобу, и спасало Степанова одно —

в детском хоре разучивал он когда-то литовскую песню,

услышав которую, рыжий великан становился паинькой.

Вот, собственно, и вся история про рыжего Томулёниса.

Остаётся добавить пару слов о магии красной рыбы,

раз в году шедшей умирать из глубин океана

по амурским протокам в верховья горных рек —

назывался этот сюрреализм "кетовой путиной".

В такое время останавливалось всё — стройки, заводы.

Никакой рыбнадзор не мог остановить браконьеров,

целый год томительно ожидавших вожделенной кеты.

Рыбу солили в бочках, чтобы питаться ею всю зиму,

рыбой рассчитывались, за рыбу, случалось, убивали.

Как только Союз рухнул, прибалтов уволили первыми.

Но Томулёнис не спешил уезжать в ожидании путины,

возлагая надежды на торговлю икрой, ждал сезона.

Погубила его жадность, уехал с другом порыбачить,

клялся жене, что едет в последний раз — и пропал.

Друзей искали долго, несмотря на шторм и снегопад.

Так и не нашли, а весной под берегом чистили лунку,

испугались до полусмерти — из-подо льда улыбался

нахальный литовец Виргиниус Юозович Томулёнис ,

двухметровый рыжий парень родом из-под Паневежиса.