Тема: Про врядлей, униженных и оскорбленных

Какая уж там описка, разве что, «б» пропущено. Это система, о чем речь пойдет ниже. 

Ресентимент — хреновая штука. Наркотик. Крокодил. Но в наше время ни разу не редкая. И симпатии у меня (просвещенный поймет) не вызывает ну никакой! 

Я редко здесь появляюсь, недавно зашел снова и вижу двух обиженных, длинно объясняющих всем остальным природу своего величия и ничтожества прочих и натягивающих лоскутную сову, сляпанную из чужих мыслей на собственные глобусы. 

У меня нет никакого желания спорить с ними на предмет величия или убожества сетевой литературы, не в коней корм. Хочется объективно разобрать здесь одно, в целом достойное, произведение, которое называется «Девятый Вал». Вот так, в кавычках, и называется. Оно написано на чувствительную тему, отрешение от которой прошу считать не цинизмом, а отказом от политкорректности в пользу истины, ибо выбрал первое попавшееся стихотворение, чесслово. 

Приведу, в образовательных целях (а то автор уверен, что все только и думают, как бы у него что-нибудь стырить), полный текст, который, если бы вздумалось, скажем, посмеяться над автором, удобнее было бы расчленить. Но смех неуместен по ряду причин: затронутая автором тема, моё желание смеяться с, а не над (а у автора точно проблемы с юмором) и т. д. Итак,

"ДЕВЯТЫЙ ВАЛ" целиком:

Моря на фоне — убитого дома каркас

1.

Море скорби на мрачное море глядит сквозь руины...

Где теперь пустота и сквозная безумная боль,

Там неделю назад рисовалась иная картина:

На балконах цветы и в квартирах — цветы и любовь.

2.

Только памяти эхо на "Море волнуется: раз!" — отзовется,

Если будет кому вздохом чуткое эхо будить.

... Море боли, пройдя сквозь руины надежд, с океаном сольется,

Научившись беззвучно рыдать, и, не мудрствуя, жить.

3.

Море боли смотрит нА море

Через рухнувшие сны.

Перьевой подушкой в гавани

Шелк изорванной весны.

В скорбной пустоте, меж сваями,

Пыль и пепел, бой и лом,

Где недавно — грезы стаями...

И надежд был полон дом!

Боль — девятый вал над смыслами —

Разбивает думы в прах!

Чайки тщатся ужас высказать,

Исповедать смертный страх.

Море визави серьезное

Не волнуется... Знать, ждет

Девочки, в косынке розовой,

Раз, два, три — игривый счет.

Но за обгоревшим столиком

Скорбный облик старика.

... Девочка и эхо дворика

Замолчали на века.

Поехали.

Про кавычки сказал. Добавлю: заглавие штампованное. В штампах ничего плохого нет, они могут быть вполне инструментальны. Но когда не инструментальны, это не клево. Девятый вал как штамп для образованного читателя это не только Айвазовский, это ещё и Ильф и Петров: «Но на прислужников уже взметается:

– Последний вал!

– Девятый час!

– Двенадцатый Ваал!»

В этом свете кавычки таки озадачивают и располагают.

Далее, вплоть до второго раздела, все настолько хорошо, что про кавычки забываешь. Это без иронии. По инерции, второй раздел воспринимается так, что даже не замечаешь лукавого немудрствования, хотя и это - нефункциональный штамп. Но может быть - как раз функциональный? Может, автор просто дает читателю отдохнуть, а потом как раз новая волна накатит? И  таки накатит! Ещё две с половиной строки кайфа, море автор видел и чувствует, многое остальное тоже… Накатит вплоть до чаек… которые, хм… исповедуют… Если совсем уж глубоко разобраться, нет в этом кондовой неправильности, но кондовость есть. И, хотя есть и харизма, последняя сродни харизме текстов Саши Розенбаума, не стану углубляться в детали, спишем на вкусовщину. 

А вот тут снова отлив! Потому что

Глагол ждать управляет родительным (кого, чего) и винительным (кого, что) падежом.

Родительный падеж – при сочетании с отвлеченными существительными или конкректными, но употребленными с оттенком неопределенности: Ждать возможности. Ждать писем. Ждать поезда (какого-либо). 

Винительный падеж – при сочетании с одушевленными
существительными или неодушевленными с оттенком определенности: Ждать сестру. Я жду одну женщину. Ждать поезд Симферополь – Москва.

Д. Э. Розенталь, «Управление в русском языке»

Ну, и когда я в последний раз видел девочку в косынке - убейте, не припомню. То ли дело - в панамке. Остальное так же легко поддается редакции, жаль только, что автор вместо того, чтобы доводить тексты до вполне доступного для него высокого уровня и бороться со своими слабостями (ибо любая инженерная конструкция хороша не как лучшая, а как худшая её часть)) занимается критикой, в которой ни черта не понимает.

Второй Врядль критики не дождется. Маньку - в баньку!