Комментарии пользователя

Здравствуйте, Даша!

Я когда писал это стихотворение, я испытывал нежность-нежность, да и когда перечитываю его, только ее чувствую. Индивидуальное восприятие будет всегда особенным, мне любопытно, но в чем по вашему мнению выражается болезненность: в интонации голоса,  льющихся аллитерациях рифмы, в беззащитных и наивных формулировках просьбы? Вы - первый человек в этом мире, который упрекнул меня в отсутствии выразительности. Мне даже чертовски приятно слышать такое замечание. Значит, есть кто-то еще, кто может больше меня.)  Я задумал это стихотворение как диалог двух мировоззрений, двух необходимостей быть по-своему,  это неполная дихотомия. Один голос просит, а другой, хоть и отвечает ему,  но на встречу не идет. Конечно, это даже могут быть два голоса в одной отдельно взятой умной голове. Можно было бы сделать из этого стихотворения пьесу, но не как у С. Беккета, когда каждый занят только собой,  время идет, но ничего, ровным счетом не меняется, кроме приближения конца. Да, я не нашел весомых аргументов для убедительной просьбы, и не менее убедительного совета и объяснения, почему не стоит так надрываться, была ли идея найти такой способ, чтобы один принял сторону другого, идея была, но ответа я не нашел, с одной стороны, жалко, что не смог, а с другой -  наверное это к лучшему, это оставляет надежду на вечность такой переклички, на пение птиц, на сам собой выстраивающийся быт, осторожный и неутомимый, мягкий как пух, но и не продираемый и колючий, как куст боярышника, и трепетный, как сердцебиение.

Здравствуйте, Александр.

Сначала строка, да и все стихотворение заканчивалась местоимением «тебя».

Я убрал его вот почему.

Мне не понравилось, что рифма не полна не только по звучанию, но и по смыслу. В неразрывной связке идут будничные тяни-толкаи «твое-мое», а в этом стихотворении нет общего, или того, что делится надвое или больше, диалога ведь нет, оборвав, я решил, что и так все ясно, и непоправимо, я разорвал цепь событий, вернувшись из конца в начало. Конечно, автор отстаивает свое право быть самим собой, свою приспособленность к жизни, свою эмоциональную уязвимость, право на ошибку, понимание того, как все должно быть устроено. Но делает это он не безапелляционно и безоговорочно. Себя рифмовать с собой мне просто не могло прийти в голову, я не за что бы в этом стихотворении не стал бы так делать, и это было бы чересчур высокомерно, и повелительно, как будто можно счастливо пересилить другого, мы не живем для себя, я бы так не хотел, несмотря на безнадежность обращения, стихотворение все-таки направлено не внутрь, а именно как раз к тому проникновению, к которому иногда удается прийти на краткий по меркам вечности миг, неуловимый, подчас случайный, но счастливый миг, да, оборвав, просто я показал, что все слова бесполезны, время не заканчивается точкой, или восклицательным знаком высшего эмоционального напряжения, крик в лесу возможен и во дворе дома, просто тайга вокруг каменная, но все равно это тайга. И крик теряется в отражении одинаковых стен, лиц, камуфляжа листвы... Отказавшись от зацикленности на необратимости, я мысленно прописал: «не предал… забвению», хоть и понял это в полной мере только после вашего комментария.

Что касается О.М., - я думаю прямое обращение к людям возникает в тот момент, когда больше нет никакого выхода, то есть вообще абсолютно больше никакого изменить действительность, ведь когда мы не смотрим по сторонам, все идет как идет, а когда мы замечаем мир, он меняется вместе с нами. Это не показательный перфоманс Сократа, будящего человека, Диогена, его ищущего, или перст нищего над головой, обращенный к моральным ценностям, устоям и вере, это самый глубинный человеческий инстинкт, как первое выразительное средство - крик младенца, верный способ найти отклик. Но действует такое обращение иначе, чем материнская забота, или внимание полицейской сирены. Прямое обращение к людям становится слышно только через время (вот Вы отмечаете, да и я тоже это заметил в его стихах), во все другие мгновения жизни люди слишком заняты повседневным делами, им трудно, да и не нужно меняться раньше, чем весь остальной мир.

Да, через пустую строчку начинается тот самый Post scriptum к первой части, о котором Вы, Алекандр пишите. Разумеется, я не думаю о таких вещах, когда пишу текст. Это происходит само собой. Просто я увидел, что могу сделать некоторый вывод к написанному, и сделал его.

Ваш комментарий, Даша, слишком формализован. На него не так просто ответить. Не в смысле опровергнуть, а именно выбрать предмет разговора. Проще всего поменять полярность высказывания, и оттолкнувшись от написанного, слово в слово восстановить равновесие. Но такой ответ ничего не даст следующему за Вами читателю. Если таковой, конечно, сыщется.

Вы хотите более стройную композицию? Смотрите, я взял сногсшибательный по красоте образ чувственного опыта, который предельно нагляден абсолютно каждому и каждой, и в ретроспективе переживания вкратце нарисовал волна-за-волной последствия слишком всеобъемлющей глубины понимать и уметь чувствовать. И не возможность и неумение передать это все другому человеку, если ему это не нужно. И если ты сам не можешь подстроиться и остановиться. Если я умолчал какие-то детали, так я же не детектив пишу, мне не надо оправдывать обманутые ожидания потраченного читателем времени, и рисовать картину маслом, увиливать до поры, как так хитро и коварно сложилось задуманное и исполненное… Значит, так надо (было мне), нас в ступор заводит одна единственная деталь, одно воспоминание, которое длится и длится. И мы под сто-двести-пятьсот миллионов раз прогоняем произошедшее, перебирая возможности все исправить, сделать по-другому, приходим к определенным выводам, банальным как обычно, но от этого никуда не деться, таков индивидуализм личности, мы ничего не можем с этим поделать, мы можем только принять возможно единственную для себя модель поведения. Я когда прочитал свое стихотворение после того, как написал его, обратил внимание на дважды выраженную несложную мысль, что мы не чувствуем того, что чувствует другой. Не так чувствуем, как он. Я выразил в этом стихотворении первоначальный шок чуда, произошедшую близость, последствия любви, какую еще Вы хотите композицию? Мне будильник на полседьмого завести? Я захотел оставить в вечности то, что происходит десять миллиардов лет за год и хотя бы один раз в жизни (я надеюсь) с каждым и каждой. И с блеском справился с поставленной задачей. По моему скромному мнению. Вы скажете, то, что я пишу сейчас, не имеет отношения к тексту, и это провокация, не отвечать на ваш комментарий. На него нельзя ответить, поскольку в нем Вы не задаете вопросов, но и промолчать будет неправильно. И то, что я написал сейчас – это не пересказ стихотворения, это именно композиционный строй: выключатель (включатель) – воспоминание – переживание – поиск исправленного времени – анализ последствий – принятое решение – вывод. Каждая следующая строчка цепляется за предыдущую и неразрывно с ней связана. Если я буду все разжевывать, стихи потеряют свое очарование. Описать начало развитие и конец сильного чувства – не дорогу перейти. Сколько можно лет упаковать в двадцать строчек? Двадцать? А сто можно? А вечность? Приходят люди на экскурсию в музей и смотрят на распятие Христа. На картине полукруг из горюющих, перед картиной кружок. Вы думаете, кто-то из зрителей задумывается о композиционном замысле художника? Кто дальше стоит, кто ближе. В какой позе. Экскурсовод расскажет. А можно ли обойтись без экскурсовода? Горы за спиной скорбящих, или просто сплошной белый цвет. Оно (восприятие) так не действует. Кто-то силится вспомнить, кто все эти люди, как опыт общения в одноклассниках, кто-то думает, придет ли кто-нибудь вот так же его оплакивать, и какого цвета будут его ноги, когда он… вот тоже такого же цвета слоновьей кости?.. Кто-то на птичек поющих посмотрит. Впечатление рождают детали. Даже если они вообще не понятны, и говорят о другом.

Поэтому, Даша, я безоговорочно настаиваю (шучу, конечно) чтобы Вы отказались от требования от меня переместить написанные строчки, каждая из которых – игра психологии и грань всего прекрасного, что только может быть в жизни в более благоприятную среду обитания. Я не знаю, что будет с этими строчками, если их замуровать в другой обстановке. Но автор, то есть я, подозревает, что этим строкам в любом другом месте - не место. Зачем еще большая выразительность, если язык прекрасен? Немедленно откажитесь или от комплиментов или критики в мой адрес, и я приму ваше цельное взвешенной решение с умиротворением и благодарностью.

Спасибо, что отвлекли меня только лишь от беспрерывного написания текстов, работы, и беспредельной свободы не отвечать за свои слова.

Спасибо, Даша. Честно говоря, радоваться жизни тоже не надо переставать. В наше время это очень важно. Реальность многогранна... Порой забываешь об этом, а потом вспоминаешь.

Да, нет пусть остается как есть. Стихи - это стихи, а комментарии - это комментарии. Я совершенно не против, когда вдруг кому-то хочется что-то написать свое, когда что-то отзывается в тексте. Я - в целом. Стихи как сверхзадача и такой в себе смысл несут. Просто все это нужно очень тонко. Я лично себя обычно сдерживаю. Но это не тема для разговора здесь. Спасибо, я вашу точку зрения, Михаил, понял. Поэтому с вашего позволения на поправленный комментарий я не буду отвечать, я думаю, и вы меня поняли.) Но я вижу иначе. Это знаете, конъюнктура, говорить что война никого не меняет, или утверждать, что после никто уже не был прежним. Как всегда, все зависит от конкретного человека. Я сижу за своим компьютером, на дворе тихая ночь. Мирные это минуты? Да, пожалуй. А время? Нет, время не мирное.

Честно говоря, я не понял смысл этого комментария. Кажется, это стихотворение…

Слова в поэтическом смысле звучат, воспринимаются только в бытовой обыденной речи, в прозаическом смысле подчеркнуто иного, отличного от привычного хода вещей, в стихах слова несут то значение, под знамя которого Вы лично готовы встать, и пожертвовать жизнью, отстаивая свою точку зрения, в том смысле, который и есть спасительный и кратчайший выход из лабиринта лжи, грязи, заблуждения, зоны комфорта, бог знает, что хотите, то и добавьте к перечню того, с чем не очень хочется связываться, и быть связанным хоть косвенно хоть как.

Если кто-то начинает жить «в мире … металлических и не только предметов», только когда ему гвозди начинают забивать в голову, я могу только пожать плечами, потому что забить в человека что-нибудь покрепче пытаются с самого рождения.

Мое стихотворение – это путь не к дьяволу или богу, а к человеку, не хуже меня и Вас представляющему, или почувствовавшему на своей собственной шкуре превратности войны, боли, утраты, краткого глотка спасительной влаги, да с грязью и кровью, той самой влаги с неба, вперемешку с металлическими и не только предметами, дающей жизнь, всему, что готово ее принять, как понимание того, с чего все началось, куда идет, и чем закончится. Да и не закончится никогда, пока Солнце не выйдет за черту.

Если кому-то что-то видно во мне и вокруг, то и слава богу).

Не обязательно ведь должно быть видно только стандартное. Особенно если оно, это вокруг, состоит из стандартной материи.

Начиная со слов: «нет пророка» вы (в данном случае мы, люди) не можете (не можем) подсознательно избавиться от двухтысячелетней (а то и древнее) истории мира,

не принимать во внимание проносящееся в мыслях, явное, наглядное умолчание - это все равно как не отбрасывать тень, а не отбрасывать тень, это значит, что Вы оказались в центре огненного шара, например, Солнца. А это – конец.

Не знаю, о каком ощущении хаоса в мире ЛГ Вы, Михаил написали. Я в ваших ощущениях не силен. Но это я так, в шутку.)

Ваш комментарий Михаил, спасибо Вам за него, особенно по поводу местоимения, особенно подтверждает точное начало моего стихотворения, и смысл происходящего, квинтэссенцию - длящееся неравными промежутками вторжение (пусть по вашему хаоса), я скажу - обоюдоострого не только в мою, но вообще во всю жизнь как таковую, правда, мой личный опыт показывает, что человек не перестает жить так, как ему хочется, даже по угрозой полного вымирания, особенно если это вымирание начинается не с соседнего подъезда.

Спасибо Михаил и за этот комментарий, и за остальные. Просто перечитывайте его стихи иногда, это лучшее, что мы можем сделать.

И это главное) Вам спасибо, Олег!

Первая часть стихотворения подразумевает толкования, замену слов, отмену букв. А вот последние четыре - самодостаточны. И могут быть сами стихотворением. С которым не поспоришь.

Сейчас дело не в нобелевке. Да и не молод я уже (формально). Про поиск - верно. Про рассчитываю - принято. Спасибо!

Приятно познакомиться, Никита. Я, знаете, большой текст написал. Вы всерьез рассчитываете на нестандартность каждой строки? Это что вообще такое? Я Вас разочарую сразу. Без стандартных находок я не могу. А главное - не хочу. Иначе вообще никто ничего не поймет. Даже я.

А на этот вопрос я знаю, что ответить.) Точнее, могу рассказать историю.

Однажды на выходе из метро я поднимался по ступенькам на улицу, и тут, подвигая всех плечом, передо мной протиснулся молодой решительный угрюмый человек, с каким-то злым умыслом в глазах, и со всей силы наступил женщине (хрупкой болезненного вида девушке) на пятку, да так, что у нее сломался каблук. Молодой человек растворился в противоход толпе. Девушка, мне показалось, ожидала нечто подобное, но дабы не взволновать никого из свидетелей, в том числе и своего спутника, сделала вид, что ничего не поняла. Вот тогда я и услышал вопрос ровно в той же формулировке в первый раз.

У физиков есть альтернативное мнение.) 

Мне нравится определение души как избыток человеческого тепла. С Г.Ивановом не спорю. С Вами, Владимир, тоже.)

Уползут. Я вслух читал. Я не заметил. Под музыку уползут. Или всех выловлю. Рано или поздно.

Я смотрю в свое.

Это стихотворение ценно тем, что текст переносится абсолютно в любую точку мира, любой читатель, ничего не знающий про Плесецк, сумеет сравнить собственные ощущения от детства, с чужим. И может быть даже припомнит, сам то он пел по кругу, вышивал крестиком, или рисовал помадой улыбки на стекле, когда что-то случалось.

Поживем еще)